Четвертая подсказка - Кацухиро Го

на Тодороки, и он вернул ей ключ. Раз – и Кода побежала по коридору. Стук ее ботинок эхом отразился от пола, и в одно мгновение она скрылась из виду. Пока Тодороки пришел в себя, Кода уже исчезла. Извинившись перед врачом, Тодороки бросился за ней. Лифт не приходил, и он спустился по лестнице. По пути вниз он чуть не проскочил ступеньку и едва удержал равновесие. Когда он добрался до парковки, мимо него проехала полицейская машина с Кодой за рулем. Запыхавшийся Тодороки, провожая взглядом машину, отрешенно пробормотал:

– Ну да, ясно.

4

– Это тоже подсказка к загадке? – Руйкэ остановил видео на планшете, который он держал перед Судзуки, и положил ладони на металлический стол. – Или это сама загадка? Иначе я просто не понимаю, как такое можно выложить в Сеть в трезвом состоянии. У меня от стыда возникло бы желание улететь на Марс на ракете из глиняных трубок.

– Понимаю. Очень хорошо понимаю ваши чувства, – радостно ответил Судзуки. – Но послушайте! Если это видео подлинное, то получается, что и я тоже жертва, не так ли? Получается, меня запугали и принудили это сделать. Мне доставили огромные неудобства, я оказался в затруднительном положении. Кроме того, я действительно ничего не помню, так как мою память стерли.

– Но ведь ты по своей воле оказался в отделении Ногата?

– Господин сыщик, вы когда-нибудь слышали о постгипнотическом внушении? Человеку в гипнотическом трансе внушается какая-то мысль и, кроме того, задается сигнал, по которому внушение должно потом сработать. Наверное, в моем случае это было сделано через бейсбольную трансляцию. Сигналом стало поражение «Дрэгонс»: одновременно с окончанием матча я начал подсознательно действовать так, чтобы меня задержала полиция. В Кавасаки я тоже поехал не по своей воле. Мною манипулировали.

– А как же собеседование для устройства на работу по доставке газет? И то, что ты забыл смартфон в кафе?

– Это тоже был гипноз. Наверное, сработали какие-то другие внушения и сигналы.

– Очень удобное объяснение… А что бы произошло, если б «Дрэгонс» выиграли?

– На этот счет можно было не беспокоиться. Совершенно безосновательное предположение… Хотя, признаюсь, – Судзуки театрально развел руками, – одна вещь меня расстраивает. Мое лицо на видео было таким глупым… Я выглядел ужасно. Так, что плакать хочется. И говорил я отвратительно. Особенно слова «циники» и «защитники окружающей среды»… Артикуляция такая, что слушать невыносимо.

– Там все слушать невыносимо. Каждое слово, каждый слог – сплошная бессодержательная болтовня.

Судзуки взглянул на Руйкэ безо всяких эмоций. У Киёмии возникли сомнения: насколько все это было серьезно? И без категоричных слов Руйкэ ясно, что видео не заслуживает обсуждения. Судзуки заявил про выбор мишеней по строгим критериям, а на самом деле все абы как – и выглядит противоречиво. Как, спрашивается, он собирается прицельно убивать «тех, кто использует аватарки из мультфильмов» и «семьи, полные счастья»?! Получается, это был всего лишь фонтан бессвязной злобы? С другой стороны, очевидно, что после этого видео журналисты наверняка устроят осаду отделения Ногата. Неужели Судзуки специального сделал эту запись, чтобы прибавилось бликов от фотовспышек? Поэтому и постригся? Обеспокоился своим портретом, который останется в вечности?

Стучавшие по клавиатуре пальцы Киёмии напряглись. Оборотень с человеческим лицом оказался всего лишь «знаменитостью на пятнадцать минут»? «И меня, получается, он смог обвести вокруг пальца такой глупостью?! Если так посмотреть на произошедшее, я, пожалуй, смогу смириться со своим бездарным поражением. Если б еще исчезло и это неприятное ощущение – кость, сопротивляющаяся давлению моей руки…»

– Хотелось бы все-таки получить ответ на вопрос. Это загадка или нет? Или у тебя, Тагоша, пупок развязался, когда я угадал про полдень?

– У мистического озарения нет ни пупка, ни печенок.

– А разве это у тебя не в печенках застряло – жизнь из сплошной череды неудач, ненависть, неудовлетворенность и все такое?

– Ненависть? Неудовлетворенность? – повторил с изумлением Судзуки. – Господин сыщик, ничего подобного у меня нет. Ведь я…

– …низменный и ничего не стоящий человек, который не заслуживает того, чтобы иметь такие чувства. Ты это хотел сказать?

– Да, именно это. К тому же у меня ужасный грибок на стопе.

– Ты знаешь, кто такой Ямаваки? – спросил Руйкэ, не обращая внимания на реплику Судзуки и продолжая следить за информацией в планшете.

– Нет. А кто это?

– А кто такой Кадзи?

– Не помню такого.

Руйкэ, продолжая что-то делать в планшете, повторил:

– Не знаешь? Совсем не знаешь?

– Совсем не знаю. Моя жизнь скудна на отношения с людьми. За эти десять лет почти единственными людьми, которых я мог бы назвать знакомыми, были те мои товарищи, с которыми я жил на улице. Да и то мы часто даже не сообщали друг другу свои настоящие имена.

– И у того и у другого фамилии такие же, как у игроков «Дрэгонс». Обычно, если такие фамилии называешь одну за другой, человек может догадаться, что речь идет о бейсболе. Если, конечно, он бейсбольный фанат.

– Вот как? Похоже, моя память стала какой-то расплывчатой… Может быть, это из-за той выпивки? Или сильны последствия гипноза, которому меня подвергли? Кроме того, я не очень хорошо разбираюсь в игроках. Это мне не очень интересно. Я всего лишь люблю смотреть, как люди бросают и отбивают белый мяч, как все они бегают, как радуются и огорчаются.

– Ямаваки, если не ошибаюсь, высокий, как жердь, а Кадзи – потомок эмигрантов, уехавших в Америку? Среднее имя – Андреас… Звучит внушительно. Оба жили в шерхаусе в Икэдзири. Вроде бы оба умерли от того, что выпили яд.

– Хм-м, – безразлично ответил Судзуки.

Киёмия проверил эту информацию в своем лэптопе. Тела обоих были найдены на втором этаже дома; оба были на кроватях, предположительно в собственных комнатах. Рост Ямаваки – один метр восемьдесят сантиметров, вес – более ста килограмм. Кадзи, похоже, был наполовину японцем, наполовину голландцем. Оба – мужчины в возрасте от двадцати до тридцати лет. Подробностей пока нет, но, по мнению судмедэксперта, они умерли от отравления. Поступила новая информация. Владелец шерхауса подтвердил, что Ямаваки и Кадзи, как и Тацума, точно были жильцами этого дома.

– Если ты жил там, значит, должен был их знать.

– Я не помню… Нет, наверное, точнее будет сказать так: меня заставили это забыть.

– Ясно. – Руйкэ пропустил мимо ушей слова Судзуки.

Киёмия тоже не возлагал особых надежд на этот разговор: после того как к забывчивости и мистическому озарению Судзуки добавился гипноз, спрашивать его о чем-либо уже бессмысленно.

Но в таком случае, как его можно расколоть?

– О!

Внезапно Руйкэ дернулся, словно подпрыгнув. Поднес голову к планшету так