Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан

Рауль вернулся в отель, но, проходя по вестибюлю в ресторан, вдруг остановился как вкопанный, пораженный неожиданным зрелищем. Через ресторанное окно он увидел Фелисьена Шарля и Фаустину, сидящих за столиком. Они обедали и оживленно беседовали.

Какие темные дела свели их здесь? Что сделало их сообщниками, связанными друг с другом не только обстоятельствами, но и, без сомнения (потому что он видел это собственными глазами), близкими отношениями?

Он уже был готов подсесть к ним и тоже заказать себе обед. И не сделал этого лишь потому, что знал заранее, каким резким тоном и с каким злым смехом будет говорить с ним эта парочка. Но зачем они приехали сюда и рыскают вокруг дома Жоржа Дюгриваля?

Он торопливо поел в своем номере, одновременно ловко допросив коридорного, принесшего ему обед. Оказывается, эти двое прибыли ночным поездом и попросили два отдельных номера. Отель почти полон, так что дама поселилась в номере на третьем этаже, а месье – на пятом.

Утром месье выходил один. Дама не покидала своей комнаты.

Рауль снова спустился вниз.

Они по-прежнему разговаривали, наклонившись друг к другу, как люди, которые обсуждают какое-то важное дело или вместе ищут наилучшее решение.

В ожидании конца их беседы Рауль занял наблюдательный пост в сквере недалеко от отеля. Двадцать минут спустя появился Фелисьен. Сквозь прутья ограды Рауль видел непреклонное выражение его лица. Фелисьен явно собирался что-то предпринять и был настроен действовать по плану. Он знал свою цель, а также самый безопасный и быстрый способ ее достичь. Ни одна минута не будет потрачена зря. Он направился в ту часть города, где жил Жорж Дюгриваль, но вместо того, чтобы пойти прямо к его дому, выбрал путь, который привел его к параллельной улице, той, что граничила с двором и садом.

«Не полезет же он на стену средь бела дня на глазах у прохожих и лавочников, – сказал себе Рауль. – И насколько мне известно, у него в кармане нет лестницы. С другой стороны, для взлома замка тоже неподходящее время – эта сложная задача привлекает внимание и обычно ведет к препровождению в полицейский участок».

Фелисьен, казалось, даже не задумывался об этих проблемах, не беспокоился о предстоящих препятствиях и не выбирал лучшее из решений. Он шел быстро, но не так, чтобы это привлекало внимание. Идя вдоль высокой стены, он вдруг остановился перед дверью с двумя ключами в руке.

«Браво! – подумал Рауль. – Вот человек, соблюдающий меры предосторожности. Рассудив, что самый простой и банальный способ открыть запертую дверь – это раздобыть ключ от нее, он именно так и поступил. Любой прохожий решит, что месье просто-напросто возвращается домой».

Действительно, молодой человек дважды повернул ключ в замке, дважды повернул другой, приводивший в действие задвижку с другой стороны, вошел и прикрыл за собой дверь.

Раулю пришла в голову мысль, что если Фелисьен ограничился тем, что просто захлопнул за собой дверь (предположение вполне вероятное), то открыть ее будет достаточно легко. Взломать замок, не закрытый на два поворота ключа, – детская забава. Достаточно отмычки и наличия практики. У него имелось и то и другое. Поэтому он воспользовался смелым приемом Фелисьена: перешел улицу, вставил в замок отмычку, повернул туда-сюда… и – второй месье «просто-напросто возвращается домой».

Половина левой стороны двора была занята одноэтажной пристройкой, из окон которой невозможно было увидеть тех, кто в нее входит или из нее выходит.

Рауль проник внутрь, не потревожив тишины. Сначала он пересек небольшой вестибюль, граничивший с одной стороны с гардеробной, где висело несколько пальто, а с другой – с отдельной комнатой, отведенной Дюгривалем под рабочий кабинет с большим письменным столом, стеллажами и книжными шкафами. Повсюду в доме лежали ковры.

В углу, в полуоткрытом встроенном шкафу, виднелся сейф. А перед этим сейфом стоял на коленях Фелисьен.

Он был настолько поглощен работой, что не услышал осторожных шагов Рауля, который, впрочем, остановился на пороге и только просунул голову в приоткрытую дверь.

Фелисьен действовал весьма проворно. Он решительно повернул три ручки, словно знал шифр, а затем воспользовался ключом, который честно выполнил свою работу, поскольку был предназначен именно для этого сейфа.

Тяжелая стальная дверца открылась. Внутри лежала груда папок, но Фелисьен даже не стал в них заглядывать. Его явно интересовало что-то другое.

Сперва он отодвинул папки, лежавшие на верхней полке, затем те, что лежали на средней, и наконец пошарил рукой в самой глубине сейфа. Со второй попытки он достал оттуда довольно большой голубой футляр, который, по-видимому, и был предметом его поисков.

По-прежнему стоя на коленях, он слегка повернулся к окну, чтобы лучше разглядеть свою добычу, и благодаря этому Рауль не упустил ни единого его движения.

Крышка была снята. В голубом футляре оказалось полдюжины бриллиантов, которые молодой человек не спеша, один за другим, рассматривал, а затем так же хладнокровно поочередно опускал в карман.

Вот это-то хладнокровие и удивляло Рауля больше всего. Оно доказывало, что дело было так хорошо подготовлено, нужные сведения так тщательно собраны, а все необходимые меры предприняты, что Фелисьен мог действовать, нисколько не боясь. Он даже не прислушивался к звукам во дворе и в доме, явно зная, что в этот час ему ничего не угрожает.

«Сделать ребенка вором…» – приказала графиня Калиостро. Если Фелисьен и был тем самым ребенком, то можно сказать, что ее приказ выполнен. Фелисьен воровал. Фелисьен грабил. И с каким мастерством! Ни одного лишнего движения. Хладнокровие, метод, анализ. Сам Арсен Люпен не справился бы лучше.

Когда футляр опустел, Фелисьен убедился, что в нем нет второго дна, а также в том, что на нижней полке сейфа нет ничего, кроме папок, и начал запирать сейф.

Желая избегнуть встречи с молодым человеком, Рауль проскользнул в гардеробную и спрятался за висевшими там пальто. Фелисьен ничего не заметил и удалился, так и не заподозрив, что за ним могли наблюдать.

Он пересек двор, вышел и запер снаружи дверь в стене на первый ключ, а внутреннюю задвижку – на второй. И тогда Рауль вернулся в комнату. Уверенность, которую излучал Фелисьен, была настолько глубокой, что передалась и ему, так что он, сохраняя это приятное ощущение, удобно устроился в кресле, дабы спокойно поразмыслить.

«Сделать ребенка вором…» Желание графини было исполнено. Фелисьен воровал, и воровал прямо на глазах своего отца. Какая чудовищная месть! «Да, чудовищная, – сказал себе Рауль, – если он действительно мой сын. Но могу ли я допустить, чтобы мой отпрыск был вором? Ну же, Люпен, зачем себя обманывать? Тебя никто не слышит. Тебе нет нужды