Кокон - Валерия Минц

начало сказываться и на сферах жизни, которые питали город долгие годы. Количество туристов резко снизилось, а некоторые компании, опасаясь связи с наркомафией, спешно закрывали или продавали свои производства. Поговаривали, что Эйберсвуд поджидает очередной кризис безработицы, и в этот раз жители могут уже не оправиться. Этот снежный ком грозился превратиться в настоящую лавину, готовую погрести весь город заживо.

Джеймс чувствовал, что только скорейшее завершение дела, начавшегося с найденной в лесу растерзанной девушки, поможет вернуть все на круги своя. Но, по мнению детектива, они лишь поверхностно задевали истинное преступление. Ему казалось, что вся эта показательная борьба с наркотиками была лишь спектаклем, который мало приблизил их к раскрытию убийств. Но окружающим видимость успеха была куда важнее. Кроме того, убийства прекратились после начала расследования наркоторговли, что для многих было очередным подтверждением правоты ФБР.

Сэвидж чувствовал, как на судебных заседаниях напряжение скапливается, словно электрический разряд. Мелкие участники наркотрафика перекладывали вину то друг на друга, то на свое руководство, стараясь не подставить себя на еще больший срок. Один за другим наркоторговцы начали называть имя Майкла Боумана. Его знали как человека, который умел «подогнать документы» и незаметно списывать излишки. Каждый из задержанных говорил о нем с опаской, подчеркивая, что Боуман всегда был на шаг впереди, избегая прямых контактов, и явно был связан с кем-то повыше. Но кажду крупицу информации приходилось чуть ли не клещами вытаскивать — наркоторговцы откровенно побаивались доктора Боумана, который до сих пор оставался для них авторитетом.

— Ты уверен, что линия обвинения сможет вывести нужные улики на суд? — с сомнением интересовался Джеймс в один из вечеров.

Картер, казалось, вовсе не ощущал всего того давления, что прессом ломало Сэвиджа и многих его коллег, не привыкших ни к такому вниманию, ни к темпу работы. Дэвид же будто звезда сиял, излучая холодное спокойствие и уверенность.

— Уверен, — он не оторвался от проверки своей речи в суде. — На нашей стороне опыт, закон и показания подельников Боумана. Он молодец, хотя бы что не пытается отрицать свою связь с наркоторговцами.

— Ну а с убийствами? — нахмурился детектив.

— Как только получим результаты ДНК, все станет ясно, — уверенно заявил Картер, небрежно отмахиваясь от офицера, как от назойливой мухи.

Джеймсу оставалось только недовольно засопеть. Его тревожило, что его попытки вернуть расследование в прежнее русло ни к чему не приводили. Он был уверен, что надо было еще раз все перепроверить, еще раз осмотреть имеющиеся улики, но судебные тяжбы отнимали все его время и силы.

В такие моменты он как никогда скучал по жене и дочерям. Они не виделись уже почти два месяца, на памяти Джеймса, никогда так надолго не оставлял семью. Первое время они созванивались несколько раз в неделю, но после того, как расследование набрало столь интенсивный темп, Сэвидж едва находил силы добраться до опустевшего дома и немного выспаться прямо на диване в гостиной.

Эмили была не слишком довольна, что ей пришлось брать отпуск за свой счет, а Дженни несколько раз сетовала, что пропускает школьные занятия. Одна только Эбби кажется не понимала происходящего и радовалась таким длинным каникулам. А однажды она даже сама набрала Джеймса, чтобы сказать, что видела папу по телевизору. Разумеется, ему было приятно услышать гордость в ее голоске, но ему это сказало иное: раз новости об Эйберсвуде дошли до соседнего штата, ситуация накалена до предела.

Супруга несколько раз порывалась приехать обратно, но Джеймс отговаривал ее, особенно после того, как начались суды. Ему не хотелось, чтобы настырная пресса докучала Эми лишний раз. К тому же детектив не знал, смогла ли полиция закрыть всех участников наркомафии в городе, а, зная, насколько мстительными бывают преступники, по-настоящему боялся за жену… И не только за нее.

Джеймс сидел за своим столом, уткнувшись в папку с отчетами. Время от времени он массировал виски, пытаясь справиться с гудящей в голове болью.

— Можно? — раздалось со стороны входа.

Калина появилась как всегда неожиданно, слегка постучав пальцем по дверной раме. Не дождавшись ответа, женщина зашла в кабинет и захлопнула дверь.

— Если ты уже здесь, то, видимо, можно, — сухо отозвался Джеймс, не отрывая взгляда от бумаги.

Калина хмыкнула и прислонилась к краю его стола.

— Ну, ты будешь рад услышать, что я все уладила. Газета дала разрешение на публикацию материала, а Миллер согласился на серию интервью. Даже удивительно, как легко он это сделал, — она закатила глаза. — Словно он давно ждал возможности что-то рассказать.

Джеймс поднял взгляд.

— Он всегда такой... услужливый.

— Хм, услужливый, да? — Калина подняла бровь, усмехнувшись. — Это ты называешь способность человека спокойно пережить арест и затем использовать ситуацию для своей выгоды?

— Я бы назвал это холодным расчетом, — признал Джеймс, отодвигая папку в сторону. — Он слишком умен для обычного врача.

Калина внимательно посмотрела на него, затем произнесла будто невзначай:

— Его адвокат, кстати, тоже не промах. Готовься к тому, что тебе придется нелегко. Они явно что-то накопали.

Джеймс почувствовал, как напрягся весь, словно внутри него сжалась пружина.

— И что ты думаешь? — спросил он, стараясь выглядеть равнодушным.

— Я думаю, что твоя теория про его виновность пока неубедительна, — честно сказала она. — Но ты же знаешь, я не судья.

Ее прямота раздражала, но одновременно заставляла Джеймса уважать ее. Он чуть помедлил, прежде чем заговорить.

— Спасибо, что согласилась помочь.

Калина рассмеялась.

— Да ладно тебе, это же не альтруизм. Ты же знаешь, ради чего я здесь, — ее голос сквозил иронией, но взгляд выдавал тревогу.

— Сенсация любой ценой, — сказал он, почти беззлобно.

— Именно, — согласилась она. Затем наклонилась чуть ближе, понизив голос. — Только ты уж постарайся, чтобы моя «цена» не оказалась слишком высокой, ладно?

Джеймс вздохнул.

— Ты в безопасности, Калина. Я позабочусь об этом.

Она глядела на него дольше, чем нужно, почти заставив Джеймса смутиться, и затем, улыбнувшись, выпрямилась.

— Ладно, мне пора. Увидимся на заседании по делу Боумана. Представляю, какое это будет шоу…

Когда она ушла, Джеймс остался наедине со своими мыслями. Он старался держать себя в руках, но тревога за Калину никак не отпускала. Он не мог избавиться от чувства, что, соглашаясь на сделку, он не просто подверг ее опасности, но и открыл для себя новый конфликт. Все было сложнее, чем он ожидал, и