Кокон - Валерия Минц

Картер был уверен, что анализ ДНК даст ответ. Но Сэвиджа все больше мучило сомнение: «А если совпадения не будет? А если мы все это время двигались не в ту сторону?»

Его мысли снова возвращались к Гэри Миллеру. Это чувство, что он чего-то недоговаривает, грызло Джеймса изнутри. Сэвиджа все больше наполняло беспокойство, словно бы одержимость. Ему нужна была четкая гарантия виновности или невиновности Гэри, чтобы отпустить и принять все это... Мог ли тест ДНК стать такой гарантией?

За окном завыла сирена, Джеймс, вздрогнув, выругался, а затем опустил лицо в ладони. Мир за пределами участка жил своей жизнью, праздновал их успехи, а он чувствовал себя так, словно стоял на месте.

— Так, Сэвидж, тебе надо выдохнуть... А то сам себя в могилу еще загонишь, — сказал он себе вслух.

Он не переживал, что в пустом кабинете его может кто-то услышать. Билл ушел несколько часов назад, выжатый, как лимон после того, как провел почти десяток допросов за сутки. «Если я сейчас же не посплю, то Бэннет должен будет посмертно выдать мне сотрудника десятилетия», — вяло пошутил он. Даже для него эта шутка вышла слишком уж слабенькой — явный признак, что Митчеллу нужен отдых.

Да и сам детектив чувствовал, как сон металлом разливается по телу. Мышцы затекли, глаза покраснели и устали, а задница, кажется, уже готова была стать одним целым с креслом. Стоило размяться, чтобы прогнать морок, да и кофе следовало бы обновить — в кружке осталась лишь мерзкая холодная приторная гуща.

Кафетерий располагался этажом ниже. Шел уже одиннадцатый час, прилавок, разумеется, уже не работал, но вендинговый и кофейный автоматы были в круглосуточном распоряжении сотрудников участка.

Джеймс размешивал сахар в горячей кофейной жиже, стоя у автомата в углу кафетерия. Тусклый свет мигал над головой, добавляя мрачности обстановке. Он будто гипнотизировал его, и легкий треск лампы убаюкивал, заставляя моргать все реже, и реже, и реже…

— Не ожидала встретить здесь тебя, — раздался женский голос за его спиной.

Джеймс распахнул глаза поняв, что на миг успел все-таки провалиться в сон. Позади стояла Калина Сантох собственной персоной. Она выглядела как обычно: строгий пиджак, густая копна темных волос лежала на плечах, ярко-красная помада и идеальный макияж… Впрочем, он не смог до конца скрыть мешки под глазами и усталый вид репортерши. В руках у нее был пластиковый стаканчик из автомата.

— Сантох, — сухо кивнул он в качестве приветствия. — Неужели решила сменить свет студийных софитов на лампы участка?

Она криво усмехнулась, усаживаясь за ближайший столик.

— Поверь, я не горю желанием здесь торчать, — заверила детектива женщина, делая глоток кофе и морщась от его вкуса.

— Что тогда привело тебя в наше скромное заведение? Или ищешь сенсацию среди остатков пончиков?

— Я бы предпочла что-нибудь поинтереснее, — она усмехнулась и направилась к ближайшему столику. — Но начальство хочет сюжет о вашей славной борьбе с наркомафией на пару с ФБР. Пытаюсь выжать из этого хоть что-то сто́ящее.

— Ну как успехи? — Джеймс плюхнулся напротив нее.

— Пока все скучно, — Калина пожала плечами. — Обычные заявления о «борьбе за справедливость», парочка патриотичных лозунгов, стандартные однотипные ответы... Все такие правильные и идеальные… аж противно.

— Реальность, к сожалению, куда скучнее ТВ-шоу, — Джеймс отпил глоток кофе. Он был действительно мерзким. Но лучше в половину двенадцатого ночи он точно не найдет. — К тому же, уверен, что тебе очень непросто хорошо говорить о нас после того, как многие годы ты только и делала, что указывала на наши проколы.

Она пожала плечами.

— Я журналист, Джеймс. А задача хорошего журналиста показывать действительность такой, какая она есть. Раскопать все тайное, чтобы читатели и зрители видели, что вы точно такие же люди как они: неидеальные, со своими слабостями… Мы с полицейскими, по сути, делаем одну и ту же работу. Просто… по-разному.

Сэвидж задумался, глядя на нее. Небольшой план, едва зародившийся в его голове, становился все четче.

— Что если я могу предложить тебе сенсацию? — сказал он, наконец, тихо, склонившись ближе.

Калина подняла бровь, ее лицо просветлело.

— О, ты все-таки созрел для эксклюзивного интервью? — женщина положила подбородок на ладонь, внимательно глядя на него. — Я давно ждала такого случая. Весь округ жаждет знать, как живет «самый известный полицейский Эйберсвуда». Видел же, с каким наслаждением они наблюдали за шоу вокруг семьи Уильямсов... А одними сплетнями толпу не накормишь.

Джеймс усмехнулся, покачав головой.

— И что, ты напишешь, что я вечно не высыпаюсь и пью отвратительный кофе?

— Это будет лучший заголовок! — подмигнула она. — «Герой Эйберсвуда: кофе, пончики и бессонные ночи».

— Очень остроумно, — пробормотал Джеймс. — Но я не герой, Сантох, просто человек, который делает свою работу.

— Тогда скажи, почему ты избегаешь камеры? Это точно могло бы улучшить твою репутацию, — Калина откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.

— У меня нет репутации, которую нужно улучшать, — Джеймс взглянул на нее. — И я бы точно не хотел запомниться всем какой-нибудь паршивой статьей, где ты выставишь меня трудоголиком, который работе времени уделяет больше, чем семье.

— Как будто это неправда, — заметила она, глядя на Джеймса с такой проницательностью, что тому даже стало не по себе. — И не пытайся отвертеться, Джим. Я хорошо тебя понимаю. Потому что сама такая же. Мы оба с тобой жаждем проявить себя, показать, чего мы стоим. Я, знаешь ли, тоже не вижу апогея своей карьеры в сюжетных репортажах для окружного телеканала.

Джеймс ничего не ответил, но ее слова застряли в голове. Возможно, помощь журналистки могла бы стать его шансом разобраться с внутренними терзаниями. Сантох продолжила непринужденно и просто, как будто видела собеседника насквозь:

— Я же видела, с каким рвением ты вцепился в этого Мотылька. Любой другой на твоем месте просто посадил бы Брукса и со спокойной совестью закрыл дело. А ты… увидел в этом шанс для себя. Я тоже вижу в Мотыльке шанс сделать себе имя. Одна громкая статья, которая прогремит на всю страну — и я покину этот затхлый городишко быстрее, чем ты скажешь «черничный пирог», — Калина мечтательно вскинула глаза к потолку. — Открыть бы свое издательство... или даже собственное шоу на телевидении.

—