Между добром и злом. 7 том - Кирико Кири

помешало им потом попробовать подчистить хвосты, и Кондрат был уверен, что после Дайлин взялись бы и за него. Праведные цели? Великие планы? Свергнуть тирана? Далеко ли они сами ушли от того самого тирана? Что ж Манхауз или его друг сами не попросили аудиенцию, — а ведь им бы дали её, не последние люди в империи, — и не отравили императора, а пытались сделать всё чужими руками? Испугались за свои жизни?

Кондрат не хотел влезать в политику и её хитросплетения. Он не причислял себя ни к тем, ни к другим, он просто хотел работать. А личная предвзятость плохой помощник в этом. Плохой император, хороший… да понятно, что он не самый лучший кандидат, учитывая его замашки на мировое господство, но не Кондрату было решать этот вопрос.

Сколько его продержали здесь? За это время успели дважды смениться дознаватели секретной службы и один раз палач. Все постоянно выспрашивали о деталях, о том, кто, как и почему, будто могли услышать что-то новое от него. Ломали, другими словами, ждали, пока он устанет и проболтается о чём-то ещё. Кондрат даже пару раз получал подзатыльник, когда сам начинал засыпать. А то, что его до сих пор не пытали, Кондрат подозревал, была заслуга Вайрина, который замолвил за него слово.

— Кондрат, не спи…

Кондрат действительно уже почти спал. Когда ты сидишь без сна около суток по скромным прикидкам, хочешь — не хочешь, организм начнёт понемногу сдаваться. В этом плане голос Вайрина придал ему сил.

— Тебя впустили? — навёл он резкость на своего закадычного друга.

— Ага. Помнишь того человека? Накинул ему, что всё сделано, плюс тесть пару слов сказал за тебя, так что… Тебя же не пытали?

— А очень хотели?

— О-о-о… руки у секретной службы прямо-таки чесались, дай им только возможность. Поговаривают, что новость даже до самого императора уже дошла.

— Даже так… — Кондрат зевнул. — Что он думает по этому поводу?

Вайрин огляделся по сторонам даже несмотря на то, что сейчас в этой темнице кроме них двоих никого не было, после чего нагнулся по ниже и заговорчески произнёс:

— Да как обычно, всех запытать и казнить. Даже тебя хотели бросить на плаху, но вроде как услышав о тебе, смилостивился.

— Мило с его стороны…

— Я бы на твоём месте сейчас говорил поаккуратнее, Кондрат. Особенно в пределах замка, — так же тихо добавил Вайрин, после чего выпрямился. — Короче! Хочешь отдохнуть?

— Был бы не против, — не стал отказываться Кондрат.

— Вот и отлично! Тебе как раз придётся провести несколько дней здесь, пока всё не уляжется.

­— Несколько дней здесь — это в темнице?

— Нет, почему? В камере, — возразил Вайрина. — Сам понимаешь, после такого никто тебя не отпустит, особенно когда всплывает покушение на самого императора. Они хотят всё ещё раз разобрать, потом может тебя повторно допросить…

­— С пристрастием?

— Ну вообще не должны, ведь, по факту, это ты всех и сдал, — пожал он плечами. — Сам пришёл, притащил предателя, принёс факты и доказательства, можно сказать, на тарелочке. Просто пока снимут отпечатки, допросят остальных…

— Чтобы не сбежал, если вдруг причастен, — кивнул Кондрат.

— Именно! Так что ты крепись, старик! Может тебе даже понравится!

Понравится что, постеснялся спросить Кондрат. Вместо этого задал другой вопрос.

— А как там Дайлин? После случившегося? К ней тоже приходили?

— Придут, чувствую, но вряд ли так же, как за тобой, — хмыкнул он. — А вообще после случившегося она не очень.

— После чего конкретно? — нахмурился Кондрат.

— Ну то, что у неё с лицом, — обвёл он рукой уже своё лицо. — Все эти порезы, шрамы… Короче, она как туча, грустная и молчаливая. Сам понимаешь, девушки, парятся из-за мелочей.

Ну тут можно было поспорить, конечно, мелочей… Кондрат до сих пор чувствовал себя слегка виноватым, что не смог с ней сразу поговорить по-человечески, может поддержать или сказать доброе слово, но там попросту не было времени.

Сразу после Вайрина Кондрата таки проводили в его камеру, где ему предстояло ждать решения по собственной судьбе. Зная, какие здесь нравы и законы, где-то в глубине души Кондрат почему-то был уверен, что если всё может пойти наперекосяк, то оно обязательно так и будет.

Камеры для заключённых находились буквально за дверью прямо по тёмному коридору, освещённому тусклыми масляными лампами. То и дело слышались чьи-то всхлипы, кашель и даже приглушённые крики.

Его собственная камера представляла из себя довольно жалкое зрелище. Каменная коморка примерно два на три с ведром для туалета, где кроватью была доска, засыпанная соломой. Ни зарешёченных окон, ни бойниц, только толстая деревянная дверь с маленьким окошком и дверцей для тарелок. Здесь было сыро и холодно, не ровен час, сляжешь с воспалением лёгких. И здесь ему предстояло провести ближайшие дни неведении насчёт собственного туманного будущего.

Глава 29

Наверное, так и проявляется возраст, когда ты всё чаще и чаще начинаешь повторять себе, что уже стар для такого дерьма. В молодости Кондрат мог ночевать где угодно — от скамеек до окопа под проливным дождём и ничего. А сейчас даже несколько дней в камере без простуды просидеть не мог

В прочем, это и не удивительно. Условия действительно оставляли желать лучшего. Может доска и солома как-то и спасали от холодного каменного пола, однако сырость и низкая температура так или иначе делали своё тёмное дело. Здесь не спасала даже одежда. Еда тоже оставляла желать лучшего — какие-то холодные помои, от которых появлялся рвотный рефлекс, с кружкой такой же ледяной воды. Глядя на угощения, Кондрат для себя решил, что несколько дней может обойтись и без еды.

Но это место ломало не физически. Стены буквально давили на тебя, вечно холодные и неприветливые булыжники без солнечного света, где твой единственный спутник — тусклые масляные лампы напротив камеры через окошко. Добавляли атмосферы всхлипы, кашель, а иногда и крики узников. Кто-то просто сходил с ума, кого-то пытали. Даже удивительно, как много здесь сидело людей.

Чувство одиночества и безнадёжности усиливало и полное отсутствие контакта заключённых с кем-либо, даже с охраной. Кондрат сам, конечно, не пробовал, но слышал, как к ним пытался дозваться какой-то мужчина, уверяя, что произошла ошибка. Судя по вскрикам и глухим ударам, единственное, чего он добился, было избиение. Это был