Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

— Не фанатики, Пи-Джей. Органы.

— Органы?

— Заказное политическое убийство.

При этих словах публичная маска снова слетела с Пи-Джея.

— Что ты несешь, мудило? Что у тебя там стряслось? Чуть не задавили на переходе? У меня, между прочим, гости, Хобден. У меня наверху сидит министр, мать ее, культуры, у которого способность к концентрации — на уровне гнуса, так что мне некогда тут…

— Это органы. За мной вели наблюдение. Один вломился ко мне домой, с оружием и… В общем, кого-то пристрелили. Если не веришь, включи новости. Хотя нет, новости включать бесполезно, это пойдет под эмбарго по грифу «Д». Можешь звякнуть министру внутренних дел — он будет в курсе. Кровь на тротуаре. Прямо у меня на пороге.

Пи-Джей прикидывал в уме вероятность того, что все на самом деле так и было, относительно вероятности появления Хобдена у него на кухне.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Но, Роберт, ты ведь живешь в самой жопе города. У вас там ограбления и кражи со взломом случаются чуть ли не раз в неделю. С чего ты взял, что здесь что-то иное?

Хобден покачал головой:

— Ты меня не слушаешь.

Он снова покачал головой. Всей истории он не рассказал. Про то утро «У Макса», про пролитый кофе… Тогда это выглядело ничего не значащим случайным совпадением, однако после появления у него в квартире вооруженного типа в черном Хобден прокрутил в голове всю цепочку происшествий и пришел к заключению, что случившееся сегодня вечером было некой кульминацией, а вовсе не изолированным инцидентом. Когда он, собираясь покинуть кафе, подобрал со столика связку ключей, брелок-флешка выпал из держателя обратно на стол, чего раньше никогда не случалось. Почему он тогда уже не заподозрил неладное?

— Они пытались похитить мои файлы. Они хотят знать о степени моей осведомленности.

При этих словах лицо Пи-Джея приобрело серьезное выражение, совершенно незнакомое представителям широкой общественности.

— Какие еще файлы?

— Им это не удалось. Они скопировали содержимое флешки, но только…

— Хобден, что у тебя в этих, мать их, файлах?

— …это обманка. Там просто цифры. Если повезет, они подумают, что это шифр, и попусту потратят время на…

— Что. Именно. В этих. Файлах.

Хобден поднес руки к лицу, вгляделся. Руки дрожали.

— Видишь? А ведь я сегодня едва не погиб. Меня могли пристрелить.

— Укрепи меня, Боже…

Пи-Джей принялся рыскать по шкафам, интуитивно полагая, что где-то на кухне обязательно должно быть спиртное — иначе какой в ней вообще смысл? Обнаружилась бутылка водки. Для готовки она, что ли? Интересно, что-то и вправду готовят с водкой? Бормотал ли он это вслух или кричал на языке жестов, разыскивая стакан, а затем щедро плеская в него водки?

— Итак, — сказал он, вручая стакан Хобдену. — Что там в твоих файлах? Списки имен? — Здесь у него вырвался внезапный лающий смешок, который обожали телезрители. — Ну, моего-то имени там в любом случае нет. — В лае звучала готовность куснуть. — Не так ли?

— Никаких имен. Ничего такого.

Это уже была хорошая новость, однако требовались пояснения.

— Так о чем мы тогда вообще говорим?

— Пятерка проводит спецоперацию, — сказал Хобден. — Я давно это знал. Вернее, не то чтобы прямо-таки знал — догадывался, что что-то назревает, но что именно — не знал.

— Черт возьми, можно чуть более внятно?

— Однажды я сидел в «Рубеже». Еще в том году…

— Тебя туда до сих пор пускают?

Короткий прилив злобы.

— Я оплатил свои взносы. — Он допил водку и протянул стакан за добавкой. — В тот вечер там была Диана Тавернер с одним своим приятелем-журналистом из леваков.

— До сих пор не знаю, что тревожит меня больше, — сказал Пи-Джей, наполняя стакан Хобдена, — то, что в МИ-пять всем заправляют бабы, или то, что это известно всем и каждому. Ведь, если не ошибаюсь, одно время это называлось секретной службой.

Хобден никак не отреагировал, потому что уже слышал эту хохму на каком-то ток-шоу.

— Тогда шли выборы в Европарламент, на которых БНП показала неплохой результат, помнишь?

— Ну еще бы. Помню, конечно.

— Вот именно на эту тему они и беседовали. Этот писака по имени Спенсер надрался в хлам и стал нести обычную ахинею, что-де надвигается фашистская диктатура и что пора бы уже Тавернер со товарищи принять какие-то меры. И она сказала… — Хобден прищурился, силясь восстановить в памяти события. — Она сказала что-то типа «ситуация на контроле». Или «мы над этим уже работаем». Черт, я не помню дословно, что она ответила, но она дала понять, что нечто находится в разработке. Нечто направленное не столько против БНП, сколько против всего, как она выразилась, «ультраправого движения». А ты прекрасно знаешь, кого еще они имеют в виду.

— И она сказала это при тебе?

— Они меня не видели.

— Погоди, первая замглавы МИ-пять объявляет о предстоящей операции против БНП, против ультраправых организаций и делает это в баре?

— Ну, они там все были поддатые… Дело в другом. Именно это и произошло. В данный момент происходит. Ты что, новости не смотришь, что ли?

Пи-Джей окинул его холодным взглядом.

— Ну этот пацан в подвале… — пояснил Хобден.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. То есть ты полагаешь, что это оно и есть? Это все — операция Конторы?

— А по-твоему, это чистое совпадение, что ли? За мной устанавливают слежку именно сейчас, на меня совершается покушение именно в тот день…

— Если это так, — сказал Пи-Джей, — то это самая косячная спецоперация из всех, о которых я слышал, включая высадку в заливе, мать их, Свиней!

Он посмотрел на бутылку в руках и начал оглядываться в поисках еще одного стакана. Ближайшим кандидатом на эту роль оказался винный бокал, стоящий у мойки в ожидании помывки. Плеснув в него водки, он поставил бутылку рядом.

— Так ты поэтому мне названивал?

— Ну а сам-то как думаешь, умник?

Пи-Джей влепил ему пощечину, и эхо рикошетом разлетелось по кухне.

— Поогрызайся мне еще, мозгляк! Забыл, с кем разговариваешь? Ты — газетный пачкун, к которому приличные люди теперь на выстрел не подойдут. Я — верноподданный член кабинета министров ее величества… — Он оглядел намокшую манжету. — Ну вот, облился из-за тебя…

— Ты меня… ударил? — спросил Хобден голосом, дрожащим, как горошина в свистульке.

— Ну ударил. Нервы и все такое. Только, ради бога, давай без истерик. — Он подлил водки Хобдену в стакан. Хобден, конечно, жаба та еще, однако жаба далеко не безмозглая. Он сплоховал, позабыв об этом. Тем не менее Пи-Джей был вне себя от ярости. — То есть ты звонил мне