Двенадцать рождественских убийств - Сара Даннаки

– Ленни Уайлд? – переспросила Аннабель. – Тот самый?

– Зависит от того, кого ты имеешь в виду, – хохотнул мужчина.

– Брайан, Брайан! Мы едем с музыкантом из «Дикарей»!

Ее муж заморгал своими большими добрыми глазами и восхитился:

– Мы же выступали вместе с вами в Берлине, в 1986-м! – Потом добавил: – Я барабанщик из «Арлекинов».

– Сумасшедшие деньки были, – кивнул Ленни и хмыкнул. – Оттягивался я тогда на полную катушку.

– Несомненно, – согласилась Аннабель. – Я очень ярко описала это в своих мемуарах.

– Да ты что? – прищурился собеседник. – Признаться, я уже позабыл некоторые детали.

– Правда? Тогда хорошо, что есть кому напомнить.

– Кто-то говорил о пепперони? – вклинился в беседу водитель. – Никакой острой еды в автобусе, пожалуйста. – Он шагал по проходу, внимательно разглядывая багаж на верхних полках и под сиденьями, вероятно желая перед отправлением убедиться в отсутствии припрятанных специй. – Мадам, а горячие напитки разрешено употреблять только в стаканах с крышкой.

Аннабель с каменным выражением лица осушила остатки кофе в чашке и убрала фляжку.

Джош, прихлебывавший из огромной пластиковой кружки, заверил:

– Все пучком, чел. Никаких горячих напитков. – Он показал содержимое емкости. – Это холодный и густой протеиновый коктейль. Тут миндаль и овес. – Затем вытащил из кармана пакетик и предложил: – Могу и тебе смешать такой. Нужно просто добавить воды.

Но водитель вернулся в переднюю часть автобуса, где застыл возле ступеней, ведущих к туалету, и промямлил:

– Наверное, мне придется… – И с этими словами исчез внутри, а спустя несколько минут вынырнул вновь и с легким отвращением на лице произнес: – Могло быть и хуже. – После чего поспешил занять свое место за рулем.

Автобус медленно продвигался через заснеженные пейзажи Северного Девоншира. В конце концов мы въехали в Тонтон, где высадилось большинство пассажиров.

Вязание носка шло быстро, однако Уильям по-прежнему нервно перебирал свой сценарий, периодически закрывая глаза и запрокидывая голову, будто обращался к небу с молитвой.

– Беспокоитесь насчет завтрашнего выступления? – спросила я.

– Нет, вовсе нет. Просто… – Актер замялся. – Дело не только в запоминании самого текста, двойных смыслов и шуток, но и в подаче… – начал объяснять он.

– В выборе нужного времени, – добавил Ленни Уайлд из-за наших спин, просовывая голову в зазор между спинками кресел.

Уильям издал звук, близкий к рычанию, и непрошеный советчик тут же скрылся.

Несколько минут мой сосед молчал, после чего наконец продолжил:

– Следует удостовериться, что аудитория смеется вместе с тобой, а не над тобой.

– Но вы же играете Даму в детском спектакле, – прокомментировала я. – Разве это не предполагает комичности ситуации?

– Боюсь, вы не совсем корректно понимаете природу моей роли, Сабрина. Она действительно комедийная, но не комичная. Цель Дамы не в том, чтобы подвергнуться осмеянию…

– Конечно же, в этом! – вновь перебил Ленни из-за наших спин. И совершенно излишне добавил: – Я прямо за вами.

– Как я и говорил, – упрямо продолжил Уильям, – это широко распространенная ошибка в понимании роли. – С этими словами он вернулся к сценарию.

Сидевший через проход от нас Джош возобновил попытки «помочь» У Лан с кроссвордом и зачитал вслух:

– Десятое слово по горизонтали. «Защита для рук швеи. Можно найти летом в лесу». Одиннадцать букв. О, знаю, знаю! Это крем от загара.

Девушка захлопнула журнал. Стали видны его обложка с изображением микроскопа и название «Современная криминалистика».

Я собиралась спросить, учится ли она на медицинском факультете, когда Брайан воскликнул:

– Погодите-ка минуточку! Я так и знал, что мы свернули не туда! Эта трасса не М-5.

Мы все прильнули к окнам, но за ними простирались лишь бескрайние заснеженные поля с редкими перелесками и кустами, под светом луны напоминавшими леденцы и шары сладкой ваты. Было крайне сложно определить, где именно едет автобус. Однако узкая двухколейная дорога и отсутствие фонарей свидетельствовали о том, что мы действительно покинули многополосную трассу.

В динамиках раздалось шипение, за которым последовало сообщение от водителя:

– Новости по изменениям в маршруте, дамы и господа. Затор на главной дороге растянулся на многие километры, и мы бы застряли до морковкиного заговенья. Я поколдовал над спутниковым навигатором и решил свернуть на боковое шоссе. Мы вернемся на трассу примерно через восемь километров и окажемся почти в самом начале пробки. Осталось всего несколько поворотов. Кстати, я упоминал, что раньше участвовал в гонках? Ха-ха.

После щелчка возобновилось еле различимое жужжание праздничных мелодий. Я почти сумела опознать в одной из них «В прошлое Рождество» и понадеялась, что мы в итоге доберемся до места назначения вовремя и успеем отметить еще нынешнее.

Автобус медленно полз вперед. Уильям, кажется, задремал. Я вернулась к своему вязанию. Через проход от нас У Лан снова открыла журнал, и спустя минут десять послышался комментарий Джоша:

– Аквамарин? Лазурь? Кобальт? Нет, не подходит по буквам. А что вообще значит «гид, у которого отняли единицу»? Да еще и сказано, что это газ. Бессмыслица какая-то.

– Думаю, это ребус, – услужливо предположил Брайан, сидевший за студентом.

У Лан вписала слово в кроссворд.

– Серьезно? – удивился Джош. – Ты уверена?

Автобус затрясло, словно он выехал на неровный участок дороги. По стеклу боковых окон что-то проскрежетало, заставив меня отпрянуть в сторону.

– Что, что? – пробормотал проснувшийся Уильям.

– Какого черта? – возмутился Брайан. – Он нас по грунтовой дороге решил везти?

Автобус принялся раскачиваться из стороны в сторону, ускоряясь, затем замедлился. Я с замиранием сердца почувствовала, что мы начали скользить. В окне мелькал черно-белый калейдоскоп, пока наше транспортное средство завалилось, снова выровнялось, а потом дернулось в последний раз, отчего в воздух взлетели страницы сценария Уильяма, мое вязание и множество других предметов. Автобус накренился носом вниз и замер.

Воцарилась тишина. Казалось, она тянулась бесконечно, пока ее не нарушил вопль блондинки с каре, сидевшей перед У Лан. Я перегнулась через соседа посмотреть, не ранена ли женщина, и увидела у нее на коленях огромный ком облезлой шерсти с двумя остекленевшими глазами над оскаленными клыками.

– Мирабелла! – воскликнул Уильям.

Он оттолкнул меня в сторону и, спотыкаясь, бросился по наклонному проходу, чтобы схватить ненаглядную кошку.

Тут я поняла, что ее глаза были не просто остекленевшими, а буквально стеклянными. Питомица моего соседа оказалась чучелом. Но окружающих сейчас меньше всего тревожил экзистенциальный вопрос, жив кот в коробке или мертв. Все ощупывали себя на предмет ранений или высматривали упавшие вещи.

Водитель с трудом пробрался вверх по проходу, цепляясь за спинки кресел и извиняясь по пути:

– Перед нами кто-то выбежал. Пришлось уклониться от столкновения…

– Уклониться? – взвизгнула Аннабель. – На обледеневшей дороге? И кого же ты так боялся сбить, идиот? Оленя? Куницу?