Последний кайдан - Элла Чак

Камни! Они не давали мне идти! И снова я не прислушалась уже не к шёпоту и к ощущениям, а к наглядным подножкам. Храм выпроваживал меня прочь, а я настойчиво возвращалась в «миску Чиби» на собственных ногах.

В зале хранился тот самый священный предмет, и то, что увидели мы, нас не удивило. На возвышении стояла свеча. Она была синего цвета, в форме шара – точнее, множества сфер. Внутри большой сферы были сферы поменьше. Четыре фитиля свечи горели синим пламенем, только воск с неё не капал. Над свечой был подвешен свиток. Он был раскрыт, но не до конца. Иероглифы уходили вниз, печати не было видно.

Почему свиток открыт именно так? Почему не видно печати? Ах да! Меня осенило: «Пять столетий назад самураи не прочитали сотый кайдан, и потому сотая свеча всё ещё горела в этом зале!»

Касуми рухнула на колени:

– Сотая свеча ёкая!

Когда нервничаю, я кручу основание стрелы. Вот и сейчас – ещё немного, и я раскручу её до такой степени, что она унесёт меня в небо, как вертолёт. Я остановила стрелу, наконец-то превратив свои ощущения опасности в слова.

– Не сходится! Ерунда! Путаница! Мы делаем что-то не то!

Я переводила взгляд со свечи на всех по очереди, не понимая, откуда берутся ощущения тревоги и паники.

– Нацуми, что такое? – обеспокоенно спросил Хатиро. – Голова кружится? Это из-за того, что нет кондиционирования. Вот у нас с дедом была целая система, обеспечивающая приток кислорода для свечи…

– Голова кружится, Хатиро, – подтвердила я, – только не от нехватки воздуха.

– А от чего? Ты спотыкаешься, три раза чуть не упала…

– Нельзя, нельзя, нельзя! – воскликнула я. – Нам нельзя быть здесь! Уходим! Бежим! – уставилась на Оками, надеясь получить в его взгляде хоть каплю поддержки, а заодно не увидеть в нём страх, боль и стыд.

«Только не это… Оками, как ты мог!» – думала я, прикидывая, как сбежать из зала и не позволить никому притронуться к свече.

Я знала, что только Хатиро сразу поверит мне. Ни влюблённая Касуми, ни лицемер Оками, ни хранители храма нурарихёны не воспримут мои слова как надо.

– Хатиро, нужно уходить немедленно! Прошу, давай уйдём!

Он не стал никого спрашивать и искать чьё-либо одобрение, согласившись за секунду.

– Идём! Отличный получился поход, но нам с Нацуми пора! Всем счастливо оставаться!

– Нет! Стойте! – преградила ему путь Касуми. – Мы столько шли, столько пережили! Нацуми, что с тобой? Тебе страшно? Мне тоже, но здесь сотая свеча! Здесь свиток! Здесь ответы на все наши вопросы! Прошу, останься!

– Что, если ответы… – мне пришлось произнести столь ненавистное мною слово, – убьют в тебе остатки разума, остатки доброты и настоящую тебя? Здесь опасно, Касуми… Нам нельзя быть здесь! Эти знания… я чувствую, что всё изменится… мы умрём, если останемся!

– Мы слишком сильны, Нацуми! У нас нет здесь врагов!

– Призрачный самурай, Касуми! Он наш враг!

– Ему не пройти в храм!

– Он – дух! Он может пройти куда угодно! А мы здесь как на блюдечке! Все вместе! Ему будет слишком удобно прикончить нас, пойми ты, – встряхнула я её за плечи, – убить нас… это не самое страшное, что может случиться…

Касуми вытаращила глаза:

– А что страшнее?

– Забыла историю самураев? Когда сотая свеча потухнет, выпущенные кайданами ёкаи начнут убивать!

– Нам-то с этого что? Ведь не нас.

Она не понимала меня, не понимала поселившейся во мне тревоги, что вот-вот вырвется чёрной тучей.

Касуми закричала:

– Синие глаза! Сенсей! Глаза Нацуми горят синим светом!

Оками сложил веер и развернул меня к себе за плечо. Пол был гладким, и моё тело скользнуло на сто восемьдесят градусов, полностью перестав мне подчиняться. Обмякли мышцы, я не могла пошевелиться.

– Что ты знаешь? – впился он в меня магнетическим взглядом.

Я ответила, часто-часто заморгав:

– То, что мы наследники – не благость, а проклятие. Вот что я чувствую! МЫ – ОШИБКА!

Касуми взмолилась:

– Я не уйду без правды! Как остановить Призрачного самурая? Как убить его? Как нам выжить? Нацуми, Самурай изрезал мне спину и чуть не спалил меня заживо в Окуре! Я должна убить его, чтобы жить!

Я резко развернулась и почти наорала на неё, чувствуя внутри себя нарастающую злобу ко всему, что здесь происходит, и в первую очередь – к себе самой.

– Выжить и не умереть – не одно и то же. Мы умрём. Мы все умрём! – рассмеялась я. – Как вы не понимаете!

Наши взгляды с Оками пересеклись, а потом я посмотрела на Акио:

– Вы знаете… вы древние и давно знаете, кто мы.

Акио пытался схватить меня за руку, но у него ничего не получалось, поэтому он просто кричал на оборотня:

– Я говорил, что мы пожалеем! Нельзя Нацуми быть здесь! Нельзя было её приводить!

Я ловко перепрыгнула через него и оттолкнулась ногами от стены. Теперь я носилась по хондэну. Ещё немного, и побегу по потолку.

– Просыпается сила Лета Красоты! Она вот-вот познает своё предназначение! – внёс Акио некоторую ясность о моём неадекватном поведении.

– Сенсей, почему ей так плохо? Почему она говорит, что мы умрём? – не пыталась Касуми достучаться до меня, так хотя бы сенсей пусть даст ей ответы.

Почувствовав волнение своей хозяйки, Чиби увеличился в размере, и у него вздыбилась шерсть.

– Опас-с-сно! Кас-с-с-суми!

Я слышала слова Касуми, слышала шорох дерева и натянутую тетиву луков нурарихёнов. Белые волоски шерсти наполнили воздух вокруг, когда Оками стал оборотнем, и нурарихёны разом повернулись ко мне. Я встала у каменной стены, прижалась к ней лбом и услышала шёпот каждого булыжника – сочинителей хокку.

– Не туда… – зашептала я, чувствуя, как взгляды друзей буравят спину. – Вы смотрите не в ту сторону. Опасность не там, где я. А там, от чего вы отвернулись.

Они все разом обернулись, а я заставила себя зажмурить глаза.

20. Ода Нобутака

В хокку не будет крови

– Мико-сан, проснись, – тронул он напарницу за плечо, заметив, что рука её лежит поверх кобуры.

– А? Да! Я не сплю!

– Пора выдвигаться.

– Преступники на месте?

– На месте. Не двигаются. Видимо, устраиваются на ночлег. Тише, – велел Ода.

– Что?

Он перешёл на шёпот:

– Мы здесь больше не одни.

В подтверждение его слов хрустнула ветка. Мико обернулась на звук, но опытный следователь продолжил смотреть перед собой. Он увидел огромную тень и летящий в них валун.

– В сторону! – толкнул он напарницу в спину, и они скатились с холма.

Валун ударился