Последний кайдан - Элла Чак

– Предназначение… – прошептала я, опуская взгляд на синяк на своей руке. Он напоминал синий цветок сакуры.

Наши взгляды с Оками пересеклись. Всё стало ясно: храм, наследники самураев, ёкаи… и свеча.

– Здесь не должно быть… одного из нас… – Мои губы едва шевелились.

Оками. Тэнгу. Нурарихёны. Воины мононокэ. Призрачный самурай. Здесь были только ёкаи.

И лишь один человек.

Ода Нобутака.

Внезапно Ода сделал резкий выпад катаной. Лезвие рассекло фигуру самурая, и тот превратился обратно в Мико. Но меч продолжил своё движение и срезал головы четырём фитилям свечи. Сотая свеча ёкая угасла навсегда, потушенная человеком.

Вот зачем Мико притащила сюда Оду. Он был нужен. Он единственный из всех смог потушить свечу.

– Ода-сан! – вскрикнула я, чувствуя дрожь в голосе. – Пятого самурая звали Кудо! Вы его потомок!

Гроза разразилась над храмом с оглушающим грохотом. Молнии озаряли тёмное небо, их свет отражался в наших глазах – ярко-синих и горящих силой свечей.

– Вы родственник Кудо! Вот почему вы здесь! – подтвердила я. – Мы притягиваемся друг к другу. Всегда!

– Не только он… – раздался голос из тени. Из дыма вышла Мико. Её лицо было бесстрастным. – Расскажите им правду, Ода-сан. У вас остались считаные мгновения.

Ода посмотрел на неё долгим взглядом.

– Давно ты знаешь об этом, Мико-сан?

Она чуть улыбнулась краешком губ.

– Я служу в полиции, как и вы. Я узнала это в первый год службы.

Ода перевёл взгляд на меня. Его глаза были полны усталости и боли.

– Симадзу Мико… внебрачная дочь моего кузена Кудо Огавы… За день до своей смерти он попросил помочь ему в одном деле. Он хотел прислать имя человека… но так и не успел. Его убили. Огава проводил всё своё время в этом лесу… Этот огарок свечи… – Он снял его с шеи и протянул вперёд. – Он принадлежал кузену. Огава знал, что его время подходит к концу… И взял с меня клятву заботиться о его дочери.

Его голос дрогнул на последнем слове, словно не выдержав тяжести произнесённого. Взгляд, полный горечи и разочарования, остановился на Мико, как будто он пытался отыскать в её лице хоть крупицу опровержения.

– Всё это время… убийца была рядом со мной.

Мико встретила его обвинение с ледяным спокойствием, её глаза, казалось, видели насквозь. Она не отвела взгляд, но её голос прозвучал твёрдо, как нож, разрубающий иллюзии.

– Убийца? Да… Но не людей. Я могу убивать ёкаев. Тэнгу, оками… даже мононокэ.

Её слова повисли в воздухе, как раскат грома перед бурей. Она медленно обвела нас взглядом – меня, Касуми, Оками и Хатиро. Тишина в храме стала осязаемой, давящей, словно невидимая тяжесть опустилась на наши плечи. Этот взгляд был не просто обвинением – он был приговором, и вердикт был вынесен: мы четверо – виновны.

Мы четверо – озлобленные ёкаи, которых Мико должна уничтожить.

Я не была готова принять то, что я монстр.

Оками пытался подготовить нас всех к этой правде, но теперь, когда она стояла передо мной во всей своей безжалостной ясности, я сделала то, что делает любой преступник, загнанный в угол.

Я принялась оправдываться.

– Ты с ума сошла! Я никого не убивала! – выпалила я в отчаянии.

– О тебе мы ещё поговорим, – холодно отрезала Мико.

– Касуми тоже! Она едва спаслась в Окуре! – выкрикнула я, пытаясь защитить подругу.

Но ледяной взгляд Мико тут же обратился к Касуми. Её глаза были похожи на глаза кобры, парализующей свою жертву одним лишь движением.

– Что скажешь, Касуми? – Её голос звучал спокойно, но в нём сквозила угроза. – Помнишь ли ты бедняжку Куроки Сироганэ?

Касуми застыла, словно пойманная в ловушку мышка. Её глаза расширились от ужаса.

– Что? Сироганэ… это имя звучало в музее кукол…

Мико кивнула едва заметно, её губы изогнулись в едва уловимой усмешке.

– Сироганэ не успела сшить куклу, и ты убила её, Куроки Касуми. Ты убила Хигу Сору и Сасаки Сумико – двух девушек, которые издевались над куклами у тебя на глазах. А потом ты сделала вид, что нашла их документы, и отдала их нам в больнице. Все куклы музея – подношения для тебя. Если не будет подношения – не будет и жизни. Поэтому ты рисуешь невест. Мёртвых невест, убитых тобой.

Слёзы текли по щекам Касуми. Её губы дрожали, но она всё ещё пыталась отрицать.

– Нет… Я… Вы ошибаетесь! Я не убийца!

Мико лишь покачала головой:

– Невеста твоего предка Куроки умерла в день, когда он выпустил силу свечи, играя в страшную игру и читая кайданы. С тех пор все невесты в роду Куроки умирали, если не оставляли вместо себя мёртвую реплику – куклу. Ты не помнишь этого. Никто из вас не помнит моменты, когда тьма берёт верх. Кроме Оками. Он несёт память всех оборотней до него. Но ты… ты, Нацуми, превосходишь их всех своей изощрённостью.

Её слова были как удары молота по наковальне. Мы все замерли под их тяжестью. В этот момент золотая молния разорвала ночное небо, взорвав стену храма. Обломки посыпались нам на головы, но никто даже не попытался укрыться.

– Неправда! – выкрикнул Хатиро. Его голос дрожал от гнева и отчаяния. – Нацуми всю жизнь видит ёкаев! Она видит их! Это они убивали! Не она!

Мико повернулась ко мне с таким выражением лица, будто готова была раздавить меня одним лишь своим пальцем.

– Ваши родители всегда чувствовали, что с вами что-то не так! – Её голос стал резким и колючим. – Как удобно – напускать ёкая и убивать чужими руками! Ты же знаешь, что я права, Нацуми. Или хочешь услышать их имена? Всех, убитых по твоему приказу?

Я застыла на месте, как статуя из камня. Шок парализовал меня до такой степени, что я едва могла дышать.

Хатиро шагнул вперёд.

– Назови тех, кого я убил! Давай! Я ничего не помню! Я стал тэнгу только сегодня!

Мико смерила его презрительным взглядом.

– С тобой всё предельно просто, Хатиро. – Голос Мико звучал холодно, словно ледяной ветер, проникающий до самых костей. – Ты влюблён в Нацуми и готов на всё ради неё. Ты устранил учительницу Рику Хагу и двух лучших учениц школы – Ниси Сатоко и Ямаду Киси. Их смерть расчистила ей дорогу к вершине. Отец Нацуми грозился перевести её в другую школу, если она не сдаст экономику и не станет первой в рейтинге. Разве это не очевидно? Как только полиция не смогла понять связь? – Её язвительный прищур обжигал сильнее, чем