Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

Мика удивлённо подняла брови. Антуан и сам понимал, что редко балует её комплиментами.

– Ты мокрый, – сказала Мика, потрепав его волосы.

– Снег валит, – он поёжился, – зима пришла.

– Ты такой небритый и усталый, тени под глазами, – заметила Микаэла. – Это на тебя зима так действует? А я люблю зиму. Нет этих ужасных комаров.

– От них легко избавиться, – оживился Антуан. – Знаешь, что помогает? Дабстеп. Исследования доказали, что желтолихорадочные комары меньше кусают под Scary Monsters and Nice Sprites от Skrillex. Представляешь? Самки теряют интерес к питанию и даже реже спариваются. – Он счастливо улыбнулся, но вдруг осознал, как глупо звучит. – Прости, я зануда.

– Ты мой любимый зануда, – ответила Микаэла, обнимая его. – Ты ругаешь мою стряпню, исправляешь ошибки, ворчишь на журналистов, но я не могу без этого жить.

– Мика… Я не должен был…

– Должен был, – перебила она. – Мне это так нравится. Наконец-то в моей жизни есть тот, кто открыто выражает свои мысли. С тех пор, как я узнала тебя, я поняла, что живу и что на меня не смотрят с этой вечной жалостью, не поддакивают и не врут. Ты чудо!

Он молча стоял в растерянности, глядя на неё.

– Какая красивая картина, – наконец сказал он, заглянув через её плечо. – Что это?

– Хрустальная сказка, но она ещё не готова. – Микаэла ловким движением накрыла полотно тканью.

– Ты целый день рисовала?

– Нет, я ещё виртуально посетила музей Дали в Фигерасе. Решила сверить его сигналы со своими.

Антуан растерянно улыбнулся.

– А я не знаю работ Дали.

– Знаешь, – сказала Микаэла, хитро щурясь. – Этикетку от чупа-чупса видел? – Он кивнул. – Вот, – рассмеялась она. – Это он. Финальный образец хозяин фирмы получил на обрывке газеты. – Микаэла хихикнула. – А ты что делал? Опять работал всю ночь?

Антуан достал из кармана металлическую флешку.

– Здесь музыка. Слушай её каждый день до операции. Она укрепит твоё сердце, – выпалил он.

Микаэла подъехала к столу и бросила флешку на бумаги, её лицо стало серым, отстранённым.

– Это всё? – холодно спросила она.

– В смысле? – Антуан смутился. Он думал, они поговорят об операции, и надеялся, что сможет переубедить её. Но она закрыла эту тему, не открывая, как отрезала:

– Больше ничего не случилось?

Слова застряли в горле.

– Да так, небольшие неприятности на работе, – выдавил он наконец.

– Всё те же? – Микаэла развернулась к нему лицом. Антуан потупил взгляд. – Пойдем, – тихо сказала она, беря его за руку и подводя к дивану. – Садись поудобнее.

– Зачем?

– Я считаю, что лучший способ облегчить душу – рассказать всё, что у тебя внутри.

Она плавно подкатилась к выключателю и погасила свет. Теперь только уличные фонари заполняли гостиную мягким, рассеянным светом.

– Рассказывай, – шепнула Микаэла.

Антуан чуть было не рассмеялся. Сколько раз он присутствовал на сеансах психотерапии, наблюдая за пациентами, но никогда не думал, что окажется в их роли. «Почему бы и нет?» – подумал он, усаживаясь на диван. Усталость навалилась на него тяжёлым грузом, веки налились свинцом.

– Мне кажется… Нет, я уверен, что за мной кто-то следит, – произнёс он, подбирая нужные слова.

– Расскажи мне всё, Анте. Вдвоем мы что-нибудь придумаем.

Голос Микаэлы звучал так уверенно, что Антуан впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности. Он глубоко вздохнул и рассказал о последних днях, обо всех странностях и страхах, которые терзали его. Постепенно он забыл о присутствии Мики, просто выплёскивал всё, что столько времени носил в себе.

Когда он закончил, Микаэла покачала головой:

– Да, действительно есть над чем подумать.

– Мой брат считает, что у меня паранойя, – устало добавил он.

– А что думают другие члены твоей семьи?

– У меня никого нет. Я жил с бабушкой. Родители давно умерли.

– А какие они были? – с искренним интересом спросила Микаэла.

– Маму я совсем не помню. – Антуан вгляделся в темноту. – Она умерла, когда я был совсем маленьким. Алекс говорит, что она была чудесной женщиной. Отчим вспоминается смутно… Только день его похорон. Он лежал в гробу со странной улыбкой, а мы с бабушкой и Алексом стояли рядом в темных костюмах. В комнате было тихо, только печаль витала в воздухе. – Антуан замолчал и поморщился, восстанавливая в памяти тот момент. – И вдруг я заметил, что Алекс… Он едва сдерживал смех. Представляешь? Я так испугался. Это было бы совершенно неуместно – смеяться над телом отчима в окружении семьи.

– А что его рассмешило? – осторожно спросила Микаэла.

– Ему на ум пришла какая-то считалка. Сейчас, подожди… – Антуан прикрыл глаза, вспоминая. – Лис по свету плутал, след за следом считал, до норы едва добрался и усталый улыбался. – Микаэла хихикнула. – Прямо беда с моим братцем. Ему всегда бывает смешно некстати. Сколько раз я ему говорил, что так нельзя! А он: «Нельзя испытывать отрицательные эмоции, – Антуан заговорил, подражая бархатному баритону Алекса. – Всё, что приятно, – всё можно».

Мика рассмеялась.

– Интересный у тебя брат. Может, это такой знак протеста?

– К депрессиям Алекс точно не склонен. Он удивительный. – Тепло разлилось в душе Антуана. – У него всегда всё под контролем. Он живёт для себя, берёт от жизни всё и никогда не оглядывается назад.

– А это хорошо – жить только для себя?

– Ему нравится. Но надо знать Алекса… Он особенный. – Антуан уже привык в разговорах с Микой смело выражать свои мысли, не утруждаясь объяснениями. Он знал, что она поймет.

– Значит, твой брат никого не любит?

– Меня он любит, – ответил Антуан без колебаний. – Всегда заботился, защищал, иногда, правда, и подзатыльники выдавал. – Он усмехнулся. – Удивительно, конечно… Ничего толком не помню из детства, кроме него. Я рано научился писать и вёл дневник. До сих пор где-то хранится. Там всё: как мы с Алексом в солдатиков играли, катались на велосипедах, ходили к соседке за плюшками – она его просто обожала. Даже про паучков писал. И про такое, о чём сейчас рассказывать стыдно. – Он замолчал. – А вот о маме… ни слова.

– Леонардо да Винчи, – неожиданно сказала Микаэла.

– Что?

– Леонардо да Винчи тоже вёл дневники. Всё записывал: события, мысли, детали. Но когда умерла его мать – ни словом о ней не упомянул. Точнее, написал о чулках, которые были на ней в тот день, и о расходах на похороны. Но не о своих чувствах.

Антуан пожал плечами.

– Ну вот… Я вообще странный был. После похорон отчима долго не мог понять, почему он не возвращается. Со временем бабушка унесла куда-то его вещи, и я понял, что