Комната лжи - Никки Френч

– Но я же рассказала, как все было.

– Да, но вам придется рассказать еще раз, но уже под запись и со всей ответственностью, а в следующие несколько дней, а то и недель вам предстоит проходить через эту процедуру регулярно. Все-таки человек умер.

– Да, – согласилась Нив.

– Вы по-прежнему не хотите вызвать адвоката?

– Я лишь хочу рассказать вам правду.

– Правду, – повторил Хитчинг. – Было бы неплохо.

Выходя из комнаты, Нив покосилась на Селию Райман, которая, казалось, видела ее насквозь.

Через семь с половиной часов полицейский доставил Нив домой. Она по-прежнему была одета в те убогие вещи, которые ей дали на смену. Забрали даже рюкзачок, а вместе с ним и телефон – Нив покалывал страх, что там найдут удаленное сообщение недельной давности, когда вся история только началась. Нив разрешили позвонить из участка Флетчеру, и она вкратце пересказала ему то же, что и Хитчингу. У мужа пропал дар речи. А когда вернулся, по голосу стало ясно, что Флетчеру не верится.

– Уилл! – сокрушался он. – Господи, как ты? О господи!

Теперь же Нив устроилась на заднем сиденье машины, глядя, как за окном проплывает Лондон. Было сложно поверить, что события сегодняшнего дня произошли на самом деле. Они проносились перед ней, как давно просмотренный фильм, из которого помнишь только бессвязные обрывки. Велосипедная экспедиция на рассвете, розовое морщинистое личико младенца и темные, словно у старухи, глаза, момент, когда скрипнула, открываясь и закрываясь, дверь в квартиру и Нив поняла, что пришел Уилл; Мейбл с перекошенным лицом, летящая через комнату; тело на полу в луже собственной крови. Как же ее было много…

В участке Нив повторила, что произошло, потом еще раз, пока каждое слово не начало казаться бредом, каждая крупица правды – ложью, а ложь – до абсурдности прозрачной субстанцией. Нив сидела на пластиковом стуле, ощущая, как Хитчинг буравит ее глазами. Пила воду стакан за стаканом и никак не могла утолить жажду; затем ей принесли кружку еле теплого чая с молоком, вторую, третью; кто-то угостил бутербродом с тунцом и майонезом, но пластилиновый хлеб противно лип к зубам, а от вкуса рыбы мутило.

Когда она вообще в последний раз нормально ела? Когда спала всю ночь напролет? Чудилось, что желудок прилип к спине от голода, глаза щипало. Однако ее хотя бы везли домой.

Когда машина вырулила на нужную улицу, Нив попросила водителя остановиться.

– Я отсюда дойду.

– Точно?

Он пожал плечами и притормозил у обочины. Нив выбралась наружу. Ей нужно было постоять на ветру, ощутить под ногами твердую почву. Она подождала, когда автомобиль скроется из виду, и отправилась в португальское кафе. Эрико складывал картонные коробочки, а при виде Нив удивленно присвистнул.

– Что у тебя с лицом?

– Опять ударилась, – отмахнулась Нив.

– Тебе пора заканчивать с поездками на велосипеде.

– Вы еще не закрываетесь? Можно кое-что купить?

– Конечно.

– Только у меня с собой нет денег. Ничего, если заплачу завтра?

– Да мне не к спеху, – равнодушно развел руками Эрико.

Нив взяла корзинку. Напихала в один бумажный пакет помидоров черри, в другой – цветы цукини, невольно вспоминая про заброшенный огород. Набрала горстями пряных салатных листьев, несколько авокадо, редис, парочку падронских перцев, которые любит Флетчер. В продаже нашлась поздняя малина, и Нив положила в корзинку три контейнера. Рикотта, пармезан, пачки хумусовой пасты, фалафель, оливки без косточек, большой мягкий кусок бри, несколько тонких, как вафли, ломтиков прошутто, чесночные лепешки, шоколад с соленой карамелью, имбирное пиво и две бутылки хорошего красного вина. Нив вспомнила про Коннора и захватила еще порцию карамельного мороженого.

Эрико аккуратно упаковал покупки в большую картонную коробку, поместив легкие продукты сверху. Открыл дверь и сказал на прощание: «Береги себя, Нив» – таким добрым голосом, что она едва не всхлипнула.

Нив дошла до дома – руки ныли – и нажала на звонок. Услышала торопливые шаги, затем дверь распахнулась, и на пороге возник Флетчер с искаженным тревогой лицом. Он забрал коробку, поставил на пол и кинулся обнимать Нив – борода царапнула ей щеку, а пальцы крепко впились в кожу. Нив показалось, что он сейчас раскрошит ее на кусочки. А потом, мелко перебирая ногами, по лестнице спустилась Мейбл, и Нив отстранилась от мужа и раскрыла руки. Заключив дочь в объятия, прошептала:

– Все хорошо, хорошо. Все закончилось.

И Мейбл затряслась у нее в руках, хотя, может, Нив и сама дрожала.

– Уилл Зиглер, – прошипел Флетчер. – Гребаный Уилл Зиглер.

– Не хочу о нем говорить, – поморщилась Нив. – Не сегодня.

– Но кто бы мог подумать…

– Давай не сейчас, Флетчер. Сил нет.

Он пожал плечами, кивнул и глянул на коробку с продуктами.

– Только ты способна после такого дня пойти в магазин. Но я все равно закажу нам доставку. Иди полежи в ванне.

– Может, не стоит? Сегодня же наш последний совместный ужин перед отъездом Мейбл, – пояснила Нив и повернулась к дочери. – Или нет?

– Ага, останусь я в этом проклятом дурдоме, – с кислой миной фыркнула та. – Да ни за что!

– Моя храбрая доченька, – улыбнулась Нив.

Они встретились глазами. Мейбл едва заметно кивнула. Понимающе, даже заговорщицки.

– Тогда поужинаем все вместе, – заключила Нив. – А Рената еще здесь?

– Ушла к себе, – пояснил Флетчер. – За ней Чарли приходил. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Ага, значит, остаемся впятером. В семейном кругу. Отлично.

Нив сняла чужую одежду, приняла душ и натянула свободное платье с длинными рукавами. Приготовила ужин вместе с Рори. Показала, как фаршировать цветы цукини рикоттой и натертым пармезаном и покрывать тонким тестом. Сын, сосредоточенно хмурясь и напрягая худые плечи, по очереди обжаривал кабачки, перекладывал их на тарелку и поливал медом. Нив нарезала помидоры и авокадо, вытряхнула листья салата и оливки в плошку, выложила на доску сыр и прошутто и разогрела в духовке лепешки. В саду, где уже садилось солнце и стояла пустая новая теплица, пинал мяч Коннор, громко подбадривая самого себя и вскидывая кулак в воображаемом победном жесте. Флетчер откупорил вино, Мейбл накрыла на стол.

Нив зажгла свечи, и все расселись за столом. Она переводила взгляд с одного лица на другое. Раскрасневшийся после бега Коннор уплетал за обе щеки. Рори аккуратно накалывал небольшие кусочки на вилку и методично жевал. Нив показалось, что он вполне доволен жизнью, и у нее сжалось сердце: как мало надо для счастья. Флетчер витал в облаках; он то и дело посматривал на нее и открывал рот, чтобы что-то сказать, но натыкался на ее строгий