Комната лжи - Никки Френч

Нив вспомнила, как неловко подвернула ее, пока однокурсник тащил ее по полу. Лицо тоже ныло. Мозг усиленно работал, мысли раскладывались по полочкам. Нив нашла в углу гостиной мобильный, проверила, не пропал ли ключ от квартиры. Вышла, заперев за собой дверь, на улице обнаружила свой велосипед, так и стоящий без шнура возле стены. С остервенением закрутила педали, уносясь куда глаза глядят, но, когда пискнул телефон, резко остановилась.

Мейбл все сделала. Прислала сообщение.

Нив понятия не имела, смогут ли полицейские определить, где находился ее телефон, когда пришла эсэмэска, но, по крайней мере, не в квартире.

Нив приехала обратно, на этот раз уже пристегнула велосипед и, низко наклонив голову, набрала на домофоне код. Но в дверях замерла, вспомнив о чем-то, и протерла кнопки рукавом. Затем с силой надавила указательным пальцем на номер квартиры, подержала, отпустила. Побежала вверх по ступенькам. Добравшись до нужного этажа, глянула на часы, и ей показалось, что они сломались: не было и десяти утра. Солнце еще только выползало из-за горизонта.

В квартире она стащила со спины рюкзак, сняла кожанку и повесила их возле двери. Закатала рукава и взялась за дело.

Заткнула слив раковины пробкой, набрала горячей воды, бросила туда мыло и нашла дезинфицирующий спрей. До чего Мейбл успела дотронуться? Начала Нив с двери, сначала обработала внешнюю ручку, затем внутреннюю. Взяла премию, утопила в раковине и принялась тереть жесткой губкой со всех сторон, потом высушила и крепко сжала в кулаке, чтобы оставить свои отпечатки.

Вытерла стены, на которые могла налететь Мейбл, поверхности, к которым та могла прикоснуться, край стола.

Закончив с этим, Нив повернулась к телу. Молоток лежал рядом на полу. Она подняла его и положила в мыльную воду, тщательно оттерла, побрызгала дезинфектором, промокнула полотенцем и снова положила возле трупа. На нем ведь были перчатки, поэтому легко объяснить, почему на рукоятке не осталось отпечатков.

Что еще? Она заставила себя сосредоточиться. А вдруг он успел ее сфотографировать? Нив прошла на кухню, достала из-под раковины резиновые печатки, надела, а затем присела в лужу крови возле тела и обыскала его карманы. Нашла мобильный, вынула. Но вот зайти в галерею не смогла, потому что он был запаролен. Оставалось надеяться, что Уилл не настолько глуп, чтобы хранить в телефоне улики против себя. Она уже хотела сунуть мобильный на место, но тот вдруг зазвонил, и на дисплее высветилось имя Флетчера. Нив стало дурно, она подождала, пока трель смолкнет, и положила телефон Уиллу в карман.

Что дальше? Нив вспомнила про стишок: куда все-таки делась та бумажка, на которой она написала строчки, прежде чем отдать Солу? Нужно было проверить, не у Уилла ли она. Нив вновь похлопала его по карманам. Он смотрел сквозь нее. Она нашла его кошелек, открыла, вытряхнула содержимое. Ничего. Залезла во все карманы брюк – пришлось слегка приподнять тело, чтобы подлезть. Неуклюжие пальцы в резиновых перчатках нащупали листок. Она достала его – эврика! – «Мне от Дженни звонкий чмок…» Нив бросила бумажку в мыльную воду, глядя, как растворяются чернила. Затем достала размякшее месиво, разодрала на мелкие кусочки и смыла в унитаз. Поймала свое отражение в зеркале и практически не узнала себя. Во всю щеку расплылся свежий синяк, полностью перекрывающий старый, а возле уха появилась уродливая царапина. По шее стекала кровь. Нив глянула себе на штаны: они пропитались кровью – уже кровью Уилла.

Не упустила ли она чего? Что-то такое, что ее выдаст? Нив вспомнила про ключ от квартиры. Она вытряхнула его из кошелька, тщательно помыла и нахмурилась. Нив подумывала о том, чтобы унести его прочь и выбросить в мусорный бак, но ведь тогда она больше до него не доберется, а было слишком рискованно вот так уйти и оставить дверь незапертой. В итоге Нив сунула его Уиллу в карман пиджака. Стянула резиновые перчатки. На них остались ее следы? Отпечатки? Она вывернула их наизнанку, залила очень горячей водой и потерла железной щеткой. Сойдет. Держа их кончиками пальцев, Нив убрала перчатки под раковину и выдернула пробку, чтобы спустить воду. Глянула на часы. Почти половина одиннадцатого.

Достала мобильный, но тут углядела на столе маленький открытый пакетик, а рядом – золотой завиток. Подвеска. Нив натянула рукав пониже, закрыв ладонь, и через ткань изучила конверт, дабы убедиться, что внутри не осталось никаких улик, после чего бросила его на пол в прихожей – в груду неразобранной почты. А вот подвеску надела.

Застегивая карабинчик, Нив подумала о том, кто купил ей этот подарок. Однажды, лежа с ней в темноте, Сол рассказал, как впервые заметил ее, как исподтишка наблюдал за ней и как один ее вид его волновал. Нив взглянула на лежащее на полу тело – уже второе в этой квартире. Он много лет думал о ней, винил ее за какие-то грехи, о которых она и не подозревала. Следил за ней, строил вокруг нее планы, пытался разрушить ее жизнь. А Нив ни о чем и не догадывалась. Что стало триггером? Какой-то косой взгляд, который она много лет назад бросила на Уилла на забытой уже вечеринке в Ньюкасле? Неосторожное слово? Или он сам нарисовал в голове некий образ Нив, далекий от действительности? Он ведь ее по-своему любил – великая тайна любви, желания и ненависти.

Наконец Нив осенило. У нее слишком чистые руки. Она опять присела возле Уилла и дотронулась до него обеими ладонями, затем подняла их и перевернула, чтобы посмотреть. Теперь на них остались волокна его одежды и кровь.

Нив все-таки позвонила.

Ее мороз пробрал до костей, а мысли в голове ворочались еле-еле. Ей было сложно думать, хотя следовало срочно что-то сообразить. Или это и называется шоком? Нив смутно помнила, что читала о людях, которые терялись в пурге в горах и утрачивали способность думать, а потому просто ложились и засыпали – так и умирали. Причем чувствовали – удивительно – тепло, а не холод.

Она уплывала мыслями не в ту степь и понимала, что напрасно. Сейчас текли решающие минуты. Достаточно одной ошибки, чтобы все испортить. Нужно сосредоточиться. Ничего не забыть.

Нив вышла в прихожую – подальше от тела. Села на голые доски и уткнулась лицом в колени. Окровавленные пальцы дрожали, губы ужасно пересохли. Она закрыла глаза: они болели от света. Ей казалось, прошла целая вечность, но на самом деле лишь пятнадцать минут – и вот в нескольких сантиметрах раздался резкий звонок. Нив с трудом поднялась, сделала глубокий вдох