Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

список, подумал я со свойственной мне обстоятельностью. Пошел в гостиную, взял с компьютерного стола ручку, оторвал от блокнота веселый желтый квадратик и вернулся на кухню. Чайник уже закипел и отключился. Я заварил чай, достал из холодильника желто-зеленый лимон, отрезал тоненький кружок и плюхнул в свою чашку. Потом сел за стол, взял ручку и стал записывать:

1. Тарелки, салфетки, столовые приборы, стаканчики, штопор.

2. Вода, хлеб, соль, вино, сок.

3. Курица, овощи, фрукты, зелень.

4. Газеты и пакеты для мусора.

5. Термос с чаем?

Я поставил вопросительный знак не только потому, что не знал, есть ли у Маринки термос. Нужно ли тащить его с собой, когда есть и вода, и вино, и сок? Спрошу у дамы, решил я. Как она скажет, так будет.

– Никита!

Я положил ручку и почти бегом бросился в спальню. Маринка, вполне проснувшаяся и бодрая, полулежала на подушке и улыбалась мне. Я сел на край кровати, притянул ее к себе и поцеловал.

– С добрым утром.

– Как хорошо, когда ты дома! – сказала она, и я снова не нашелся, что ответить. Только обожгла изнутри горячая благодарная волна. Дома!

– Ты выспалась?

Она кивнула.

– А ты?

– Я прекрасно спал.

Я заставил ее подвинуться и лег рядом поверх одеяла. Брожение в крови началось почти немедленно, но я сдерживал себя. Мне хотелось, чтобы Маринка сделала шаг навстречу сама. Она подергала одеяло, вытаскивая его из-под меня, и откинула уголок. Шепнула.

– Иди ко мне.

Я неловко стащил с себя халат, бросил его на пол и прижался к любимой женщине. Господи, какое же это счастье! Мешала только смешная байковая пижама, вчера казавшаяся мне уютной. Я сунул руки под рубашку, дотронулся до теплой гладкой спины и нежно прижал Маринку к себе. Она чуть слышно вздохнула, закрыла глаза и уткнулась носом в мою шею.

– Никита, я кажется в тебя влюбилась, – пробормотала она виновато.

Я вздрогнул, оторвал ее голову от своего плеча и взял лицо в ладони.

– Посмотри на меня, – попросил я.

Она открыла глаза и попыталась вильнуть взглядом в другую сторону.

– Посмотри на меня! – настойчиво повторил я. Сердце колотилось с такой силой, что я ощущал его удары где-то в области гортани. Неужели, правда?..

– Смотри на меня!!

Она, наконец, перестала бегать взглядом по комнате и с непонятным страхом уставилась мне в глаза.

– Это правда? – тихо спросил я.

Маринка, не отвечая, убрала мои руки со своего лица. Почему-то она избегала моего взгляда.

– Наверное, правда, – пробормотала она.

– Наверное?..

Она снова спряталась под моим подбородком и глухо сказала:

– Я не хотела в тебя влюбляться.

– Почему?

Она пожала плечами и мягко коснулась губами моей шеи. По коже побежали приятные мурашки.

– Боюсь, что будет больно...

– Дурочка!

Я опрокинул ее на спину и поцеловал крепко зажмуренные глаза.

– Я люблю тебя, дурная, – сказал я от всего сердца. – Я все для тебя сделаю. Все-все, что ты захочешь. Я для тебя в лепешку расшибусь, если нужно будет. Забери меня всего, мне это только в радость... Только не бросай.

– Не говори так, а то мне страшно, – попросила Маринка дрожащим голосом.

– Чего ты все время боишься, трусиха? Что я вру? Ну, посмотри мне в глаза.

Она уставилась на меня с каким-то мучительным вопросом. Я смотрел на нее в упор, вкладывая во взгляд всю душу. Она сдалась первой: потянулась навстречу, и мы обнялись.

– Я же не боюсь, – шептал я, беспорядочно целуя ее глаза, волосы, лоб...

– ...ничего не боюсь, хоть и люблю тебя, а не влюблен...

– Какая разница? – спросила она, подставляя мне шею для поцелуя.

Я остановился и рассмеялся. Как объяснить то, что сам понял только в сорок лет?

– Подрастешь – поймешь, – пообещал я и стянул с нее пижаму.

До этого утра мы не говорили друг другу таких слов, и признание разрушило последние барьеры между нами. Мы любили друг друга так жадно, как будто встретились после долгой разлуки. Переселение душ? Ерунда! Уже проваливаясь в мучительное и сладкое беспамятство, я вспомнил отрывок старого стихотворения: «Он был владыкой вавилонским, рабыней-христианкой я...» Я расхохотался, и Маринка, не спрашивая ни о чем, засмеялась вместе со мной. Мы крепко обнялись, и мир вокруг перестал существовать...

– Я больше не могу, – сказала она, наконец, и растянулась на мне.

Я дотянулся до халата, валявшегося на полу, и укрыл ее влажное тело. Маринка прижалась своим лбом к моему. Очень близко я увидел мерцающие темные глаза.

– Я тебя люблю, – шепнула она.

Я хотел сказать, что прогресс идет невиданными темпами, но вместо этого сказал:

– И я тебя.

Мы поцеловались. Меня переполняла такая нежность и такая благодарность, что не было сил удерживать их внутри. Именно сейчас я ощущал себя, как бы это сказать... Целым. Я крепко прижимал к себе любимую женщину, и весь мир приходил от этого в правильное и стойкое равновесие.

– В ванную пойдем? – спросила Маруська.

– Позже, – ответил я. Мне очень нравилось лежать с ней в обнимку, смеяться и болтать о всякой всячине. Никогда и ни с одной женщиной я не чувствовал себя так спокойно и свободно. – Чем будем заниматься сегодня?

– Не знаю. Есть ли у вас план, мистер Фикс?

– Есть ли у меня план! – вскричал я, пародируя мультяшного героя. – Да, у меня есть план. Поехали на пикник.

– Поехали, – согласилась Маринка. – Куда?

– Куда хочешь.

Она взвизгнула от удовольствия и заболтала голыми ногами. Халат съехал на одеяло.

– Тихо, тихо!

Я снова укрыл ее и поцеловал в теплый нос.

– Ты рыбу ловишь? – спросила она.

– Только в мутной воде, – пошутил я. – На работе, имею в виду.

– Слушай, не умничай, – рассердилась она. – На рыбалке был хоть раз?

– Нет, – ответил я с интересом. – А ты?

– О! – сказала она с интонацией превосходства. – Я старый рыбак.

Я откинул голову и расхохотался. Представляю себе Маруську в резиновых сапогах до бедер и с удочкой в руке!

– Что ты смеешься, дурной? – обиделась Маринка.

– Не представляю тебя в этой роли, – признался я.

– Поедем –