Рассказы - Роберт Альберт Блох

оф Фэнтези энд Сайнс Фикшн», «Инфинити», «Дайменшенс»… эти названия бессмертны! Как и имена их создателей. И все же — в то время они не были знамениты. Был Джон Кэмпбелл, но не было последователей-кэмпбеллитов. Был Эйчел Голд — и никто его не поддерживал. И когда сэр Энтони Буше, скрывшись за псевдонимом «Фрэнсис Буше», создавал свои восхитительные иллюстрации, разве кто-то намеревался его канонизировать? Нет! Так почему же все эти великие мужи продолжали делать великое дело? Мне кажется, вела их единая сила, единый порыв. Почему же никто их не слушал? Разве величайшие умы — Азимов, Брэдбери, Артур Кларк, — не предупреждали нас об опасности, таящейся в бессмысленной гонке вооружений? Никто не внял им — и к чему это привело? Радиационные поражения, зоны отчуждения, геноцид и разруха. Все общественные структуры, от политических и религиозных до социальных и экономических, испарились в атомном огне. Даже военная машина развалилась, не сумев сдержать сама себя. И что же осталось? Только бескорыстная вера фандома. Когда война уничтожила университеты, библиотеки и книги, что нас спасло? Частные коллекции горстки уцелевших фэнов. В трущобах, на задворках разбомбленных городов, в чудом нетронутом хранилище Блумингтона, те несколько рабочих мимеографов продолжили свое дело. И когда выжившие рискнули заселить большой мир снова, когда те жалкие несколько миллионов, оставшиеся от сотен миллионов, отважились воссоздать человечество из праха, многих ждала участь похуже их сгинувших в огне войны собратьев. Кого-то скосили болезни. Кто-то просто обезумел, увидев, что стало с привычным миром. Кто-то пытался обрести дикарскую власть над своими собратьями или же вернуть старые порядки. В итоге самопровозглашенные диктаторы и амбициозные царьки уничтожили друг друга. Фэны, утратившие веру в индустриальную науку, в военную науку, в так называемое правительство и в религиозные доктрины, романтизировавшие ужасы войны, должны были создать что-то новое — и они создали. Всемирный Фандом — основанный на дружбе, взаимовыручке и о бщей вере в истинное человеческое братство и гуманность научного знания. Фэны не сошли с ума. Фэны не стали никому угрожать силой. Фэны были готовы к новому порядку, к новому рассвету. Ибо даже в эпоху тьмы и разрухи они верили в свой девиз: фандом — это образ жизни. И в итоге именно фандом стал новым фундаментальным принципом. Дети Первых Фэнов, усвоив от своих родителей суровые уроки прошлого, создали организации, известные ныне как ЛАФКИ и — о да! — НАФЛ.

При упоминании партии-конкурента толпа загудела, но Джон Хендерсон, воздев руку, призвал ее к тишине.

— Не позволяйте принципам взять верх над рассудком, — предупредил он. — Мы, сторонники ЛАФКИ — Любительской Ассоциации Фантастических и Комиксовых Изданий, — рассматриваем НАФЛ как некое заблудшее меньшинство. Так называемая Национальная Ассоциация Фэнтези-Любителей никогда не победит на выборах, будь они национальные или же интернациональные. — Присутствующие зааплодировали, но Хендерсон снова остановил их. — Но не стоит забывать, что НАФЛ — такие же фэны, как и мы. Возможно, менее искренние — но все же фэны. И они тоже верят в то, что фандом — это образ жизни. — Он помедлил, набрал в грудь воздуха. — Помните, что когда-то мы трудились вместе. Все мы. Наши родители помогали нам воссоздавать умершие города и обрести смысл. Используя научное знание и веру в лучшее, сохранившуюся в научной фантастике, они добыли порядок из хаоса. Именно гуманистические принципы всеобщего фандома возродили мир. В последние тридцать лет мы далеко продвинулись. Наш мир все еще страдает от нехватки людей — огромные пространства все еще представляют собой непригодные для жизни руины. Но мы делаем успехи. Под чутким руководством региональных фан-клубов и при помощи передовых фэнов мы двигаемся вперед. Да, мечта фэнов прошлого о достижении звезд — все такая же мечта. Но в наших небесах снова парят летательные аппараты — замечательные дирижабли-«хайнлайнеры». Мы снова строим заводы и лаборатории, распространяем свободное знание через университет имени Фредерика Брауна, смотрим в космос из обсерватории Ричарда Уилсона. Больше не будет войн — человечеству и так досталось. Теперь, когда все мы едины — истинные, серьезные, конструктивные фэны, — различия между нами не играют роли. Нас сплачивает одна идея, один принцип, одно правило. У нас есть вера — мы все верим в то, что фандом — это не просто слово, это образ жизни!

Поклонившись, Джон Хендерсон отступил назад за портьеры, не дожидаясь одобрительного гвалта толпы внизу. Он обернулся к Эйвис Дрейк и ее отцу и скромно улыбнулся:

— Ну вот и все… А что насчет того небольшого отпуска, который вы мне обещали?

Дом с верандой стоял неподалеку от Рединга, штат Пенсильвания — вернее, от того, что некогда было Редингом. Это был личный штаб Лайонела Дрейка, и здесь Джон Хендерсон набирался сил перед началом президентской кампании. Конечно, много работы еще предстояло — каждый день прибывали все новые и новые делегации фэнов, и всем нужно было пообещать участие в штатских конвентах: Оклахома-кон, Мидвест-кон, Уэстеркорн — и много-много других. По вечерам Джон выстраивал будущую стратегию на пару с Лайонелом. Но все же более всего он ценил долгие вечерние прогулки рука об руку с Эйвис, в золотистой неге идущего на спад дня, по очарованной сельской местности. Пенсильвания была родиной многих великих — призраки Деймона Найта и Джудит Меррил витали в дымке над полями. Конечно, думать о таких вещах, как призраки — то еще ребячество, но Хендерсон осознавал, что их с Эйвис в некоторой степени объединяло то, что они никогда не ведали, что значит в полной мере быть ребенком. Однажды они даже говорили об этом.

— Мне всегда было не с кем играть, призналась Эйвис. — Когда я родилась, почти все в папином поколении были бесплодны, потому что жили в радиоактивную эпоху. Кроме того, Фандом тогда только-только проклевывался, и порой нам приходилось прятаться. Все еще существовала часть старых Вооруженных Сил, и их лидеры пытались захватить страну. Может, ты помнишь эти самопровозглашенные партии — «Дженерал Моторс» и «Дженерал Электрик», все в таком духе. Папа считает, что Фандом победил, потому что был лучше организован и больше открыт к взаимодействию — у нас был коротковолновый радиоэфир, ротаторная пресса. Но, конечно же, важнее всего было то, что фэны друг другу доверяли, а военные и промышленные партии вечно воевали между собой. Ты наверняка застал те времена, когда у нас каждый месяц был новый президент, потому что предыдущего убивали.

Хендерсон кивнул.

— Именно поэтому мои родители какое-то время пробыли в подполье, — сказал он. — Неподалеку от городка Пеория, если быть точным. Говорят, что там жил Филип Хосе Фармер.