Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

Это лучшее, что могло со мной случиться, да и с Джорджем, и с кучей других людей. Поэтому с тех пор я следила за тобой, мне хотелось убедиться, что ты осторожна. Не обижайся, но получается у тебя так себе.

Два парня у стойки смотрят в нашем направлении, не знаю, воспринимать ли это как угрозу или они обычные уроды. А Роза, наверное, постоянно жила в страхе, гадая, не известно ли что бандитам из картеля, а может, даже была уверена, что они знают и следят за ней. Один из парней, покачиваясь, идет к музыкальному автомату и включает Neon Moon, я решаю, что он обычный урод и нам ничего не грозит… Но никогда не знаешь наверняка, правда?

Роза выпивает половину пива и осматривает бар с такой же подозрительностью, как и я, ее платье и прическа настолько не соответствуют обстановке и несвежему пиву, что хочется рассмеяться, но, конечно, в этом нет ничего смешного.

– Но ты ведь заявила о его исчезновении, – говорю я, вспоминая это противоречие.

Зачем привлекать внимание к пропаже Эдди? Его отсутствие могло бы очень долго оставаться незамеченным.

– А как выглядело бы, если бы жена не заявила об исчезновении мужа? У меня не было другого выхода. Пришлось изображать горюющую вдову. Рано или поздно кто-нибудь обнаружил бы пропажу, и, если бы я не сообщила об этом, не начала поиски и не проливала слезы, мне самой крышка. А у меня ребенок. Мне не хотелось этого делать, но…

– Да. Я поняла. Просто… Ты многого не знаешь…

– Ты о чем? Чего я могу не знать? – спрашивает она.

– Ты удивишься, – устало произношу я.

– Что бы это ни было, умоляю тебя, Касс, не впутывай полицию. Да и зачем тебе это? – с отчаянием говорит она.

– Чтобы защитить всех нас.

– Обратившись к копам?

– Все совсем не так, как ты думаешь. Замешан кое-кто еще, – объясняю я.

– Каллум, я знаю! Он тоже не захочет, чтобы ты пошла в полицию.

– Я должна тебе кое-что показать, – говорю я и протягиваю ей телефон.

– Что там?

– Дело не в Эдди. Есть еще кое-что. И это все меняет… и осложняет.

Я запускаю видео. Очень важное видео, которое собиралась показать Анне, но Роза тоже должна знать.

Просмотрев около половины, она закрывает рот рукой и охает. А когда экран чернеет, смотрит на меня.

– Теперь ты понимаешь, что я должна сделать?

Роза кивает и сжимает мою руку.

– Боже мой, – шепчет она.

– Да, – говорю я, и Роза долго смотрит на мой телефон.

А потом неуверенно заглядывает мне в глаза.

– Это все меняет. Но с тобой ничего плохого не случится, обещаю, – говорю я и встаю, мы обмениваемся полными надежды и ужаса взглядами, и я иду искать Анну.

25

Анна

Черт, черт, черт, черт. С банкой «Маргариты» в руке я меряю шагами квартиру, пытаюсь прийти в себя и не звонить никому в панике. Должны же быть объяснения. Нельзя сходить с ума.

Во-первых, что мне известно? Каллум знал о романе, у него есть доказательства, и он изрезал портреты жены как психопат, картины все время находились у него в квартире, пока я спрашивала о Генри. Боже ты мой, я чуть не переспала с Каллумом! И ведь могла бы. Ох… А если он отказался именно потому, что я не должна была увидеть картины в спальне? Я что, попала в фильм ужасов?

Ну ладно, но, если и так, почему, узнав о романе, он не мог в порыве ярости порезать картины? Это вполне объяснимо, верно? И все же он хранил их, как коллекцию жутких кукол, и это очень тревожно. Нельзя просто так сделать вывод, что он убийца, раз знал о романе. Это уже слишком. Есть еще Эдди, наркотики и тысяча других вариантов. Я сама все время считала, что роман и смерть Генри не обязательно связаны. Надо взять себя в руки. И успокоиться.

Раздается стук в дверь, я подскакиваю и сбиваюсь с дыхания. О господи. Это он? Каллум не видел меня в своей квартире. Это не он.

– Кто там? – спрашиваю я, стоя в нескольких шагах от двери, глядя на лежащую на полке бейсбольную биту и прислушиваясь к голосу снаружи.

– Это Касс, – откликается она, и я чуть не падаю от облегчения.

Я распахиваю дверь, и Касс тут же замечает мое безумное состояние.

– Прости, я не хотела тебя напугать. Я написала, что зайду.

Затаскиваю ее за руку в квартиру и закрываю дверь.

– Я не получила сообщение, я…

– Что-то случилось? – спрашивает она, когда в поисках телефона я шарю по карманам, а потом в сумке и хлопаю себя по бокам обеими руками.

– Только не это! Я его выронила. Боже мой! Случилось что-то ужасное, Касс, – говорю я и чувствую, как вот-вот разревусь, хотя только что обещала держать себя в руках. – Я была в квартире Каллума и, видимо, выронила телефон, когда выбиралась из окна. Я… Я…

– Все будет хорошо, Анна. Что случилось? Почему ты вылезла через окно? – спрашивает она материнским и уверенным тоном, застающим меня врасплох.

Я вдруг превращаюсь в испуганного ребенка, неспособного произнести связное предложение, потому что на меня наваливается все и сразу, до боли в груди, и я не могу восстановить дыхание. Рассказываю ей о картинах, и она потрясена меньше, чем заслуживает эта история, а потом садится напротив и накрывает мою ладонь своей. Я удивленно поднимаю голову.

– Ты получишь обратно свой телефон, и у меня есть кое-что, объясняющее то, что ты видела. Я написала, что хочу тебе это показать. Ты готова посмотреть? – мягко спрашивает она.

– Что это?

– Это… Генри. – Она поворачивает телефон экраном ко мне. – Я отправила это себе, когда только нашла, еще при жизни Генри… И могу объяснить, почему я это сделала и почему до сих пор молчала. Но сначала посмотри.

На экране появляется прекрасное лицо Генри. На экране мобильного Касс, ну надо же. Я ничего не понимаю, но смотрю. Она нажимает на воспроизведение, и Генри начинает говорить. Голос в точности такой же, как в нашем последнем разговоре – полон отчаяния и страха. Из моих глаз брызжут слезы, и я хватаюсь за сердце. Рука невольно тянется к Генри, но, конечно, его здесь нет.

– О господи, – шепчу я, слушая его слова.

«Я пытался написать тебе, но это показалось слишком отстраненным, поэтому решил сказать тебе лично, и надеюсь, так и будет, но у меня такое чувство, что со мной что-то может случиться. Если это произойдет, ты должна узнать обо всем».

Из динамика телефона льется голос Генри, и от этих звуков