Энола Холмс и секрет серой печати - Нэнси Спрингер

за дворецким, я услышала звонкие голоса из детской наверху. Судя по всему, няня, а может гувернантка, пыталась унять бойких ребятишек Алистеров. У достопочтенной Сесилии, судя по справочнику, было ни много ни мало семь братьев и сестер.

Поэтому я очень удивилась, когда увидела, как свежо и молодо выглядит леди Теодора. Или это заслуга тяжелого горя и очаровательного кружевного платья к чаю? По последней моде, заданной иллюстрациями Кейт Гринуэй, платья к чаю носили без корсета, и в них можно было принимать гостей (только женского пола!) в своих покоях. Леди Теодора выглядела юной и обворожительной в этом уютном хорошеньком одеянии с завышенной талией, в то время как я походила бы в нем на аиста.

Она обернулась не сразу, как я зашла в комнату. Горничные порхали вокруг хозяйки, укладывая ее длинные золотисто-каштановые кудри, а она сидела неподвижно на изящном стуле, лицом к туалетному столику, и пудрила залитое слезами лицо, которое я увидела в зеркале.

Наши взгляды встретились в отражении, и я смущенно отвела взгляд, играя роль робкой миссис Рагостин. Скорее всего, пока я мялась у входа, словно турист в европейском соборе, леди Теодора успела как следует меня рассмотреть. Ее комната чем-то напоминала мне мамину: простая, хорошо проветренная, с японскими ширмами и хрупкой мебелью в восточном стиле. Не то чтобы роскошная, но миссис Рагостин должна была ею восхититься. «Скромная, — повторила я про себя, — наивная и совсем не привлекательная девушка, рано выданная замуж. Совершенно безвредная».

— Достаточно, — сказала леди Теодора, обращаясь к служанкам, чтобы они ушли, и сбросила с плеч парикмахерский пеньюар из полупрозрачной ткани. — Прошу вас, миссис Рагостин, садитесь.

Я устроилась на краешке кушетки.

— Я... Э-э... Прошу прощения, что появляюсь так внезапно, без приглашения, когда мы с вами еще даже не представлены друг другу, леди Алистер, и в столь тяжелое... — Я замялась, делая вид, будто смущена и растерянна: все-таки незнакомый человек не должен был знать о страданиях леди Теодоры. Впрочем, она прекрасно понимала, зачем я пришла; зачем же еще?

Она избавила меня от дальнейшего притворства:

— Вас послал ваш супруг, миссис Рагостин?

Я подняла глаза и посмотрела на хорошенькое... нет — красивое лицо леди Теодоры. Она была удивительно красива. Квадратную челюсть и полные губы компенсировали яркие глаза, и лицо украшало приятное чувственное выражение. Пожалуй, обычно эта достойная леди не была столь прямолинейна и наслаждалась лукавой игрой высшего общества, намеками, загадками и жеманством. Только отчаяние могло толкнуть ее на такую искренность.

— Д-да, — робко ответила я. — Доктор Рагостин посчитал, что будет невежливо ему самому приходить сюда — сами понимаете... — Я снова замялась, позволяя ей самой определиться, готова она обсуждать тайну, уже и так известную всем на свете, или нет.

Леди Теодора было нахмурилась, но тут же кивнула. Почему-то гордые красавицы чаще открывались тихим и скромным простушкам.

— Да, — тихо призналась она, — моя дочь, Сесилия... Как сказать... Мы, ее родители, не знаем, где искать нашу девочку. Я правильно понимаю, что ваш супруг ищет пропавших людей?

— Да, все верно.

— Он предлагает свои услуги?

— Если вы заинтересованы. На награду он не рассчитывает, миледи.

— Вот как?

Похоже, она мне не поверила; наверное, леди Теодора видела в докторе Рагостине проходимца и мошенника, но в то же время...

Она сдалась.

— Я в отчаянии, миссис Рагостин. — Леди Теодора говорила, тщательно выбирая слова, и внимательно следила за моим выражением лица. Я заметила, что руки у нее дрожат. — О нашей дочери нет вестей — никаких! — вот уже целую неделю, и на Скотленд-Ярд надежды не остается. Вряд ли ваш муж справится хуже этих ужасных полицейских. Разумеется, я поступаю глупо, ведь мне строго наказали не просить помощи у посторонних — но разве можно обвинить меня, когда вы сами сюда пришли? Такое чувство, будто это провидец ниспослал вас ко мне, и даже если намерения его корыстны — я говорю, разумеется, не о вас, миссис Рагостин, а о вашем супруге, — я готова его принять. Надеюсь, я вас не оскорбила?

— Никоим образом, леди Теодора, уверяю вас. — Я бросила на нее застенчивый, виноватый взгляд. — Понимаю, невежливо было с моей стороны приходить без приглашения, но вы же знаете — мужья всегда настоят на своем...

Эти слова явно задели ее за живое.

— О, миссис Рагостин! — воскликнула леди Теодора, подалась вперед и стиснула мои руки. — Истинная правда! Всем заведуют мужчины, но как же часто они ошибаются! Я совершенно уверена, что моя девочка не... не стала бы делать то, в чем ее сейчас обвиняют. И то, что Сесилию до сих пор не нашли, только доказывает мою правоту. Однако они настаивают... Ужасно. Даже мой муж...

Я кивнула, раздумывая над тем, как плавно и незаметно подвести разговор к нужной мне теме:

— Он сильно вас старше, леди Теодора?

— Всего на несколько лет. Но... Вы намного моложе доктора Рагостина?

— Да. Я его третья жена. Пожалуй, мне почти столько же лет, сколько...

Она закончила фразу за меня. Шепотом:

— ...сколько моей дочери. Сесилии.

— Именно. Верно. Поэтому я подумала...

— Да?

Мы уже стали сообщницами, наши колени почти касались друг друга, и леди Теодора все еще крепко сжимала мои руки.

— Поскольку мы с достопочтенной Сесилией примерно одного возраста, быть может, я замечу какие-то мелочи, которые проглядели детективы...

— О, я очень на это надеюсь, миссис Раго- стин! Мне все хотелось сделать хоть что-нибудь... Но что? И как?

Я вовремя вспомнила, что должна играть роль, закусила губу и выдержала паузу, как будто не решаясь высказать свое предложение:

— Что ж... Откуда-то надо начинать. Леди Теодора, если вы позволите, могу ли я осмотреть комнаты достопочтенной Сесилии?

Глава шестая

Прежде всего мы, само собой, выпили чаю. Горячий умиротворяющий напиток и тарталетки с джемом закрепили нашу дружбу. После чаепития леди Теодора позвала горничную дочери и попросила сопроводить меня в комнаты достопочтенной Сесилии.

У благородных дам кровать стоит в одной комнате с гардеробом, а друзья и слуги заходят и выходят через соседнюю комнату, соединенную со спальней. Я сразу прошла в спальню и осмотрелась. Выглядела она очень мило, и изящная кровать в форме саней с изысканными узорами на изголовье больше подходила для девочки, чем для юной леди. Вероятно, мать хотела,