Я с тобой! - Людмила Лаврова

пальто плакала, бегая вокруг дома. Мелкий холодный дождь моросил весь день, но зонта у нее почему-то не было. Пальто ее давно промокло, но женщине, казалось, совершенно не было до этого дела. Она то и дело останавливалась и громко звала:

– Фунтик! Фунтик, ты где?!

Но зов ее оставался без ответа…

Окончательно выбившись из сил, она присела на лавочку у подъезда и закрыла лицо руками.

Компания молодежи, которая сидела в беседке во дворе дома, поглядывала на нее с интересом. Заняться было нечем, а женщина, которая так странно вела себя, была им совершенно не знакома.

– Серый, знаешь ее? – наконец решился спросить кто-то, и невысокий крепкий парень лет шестнадцати покачал головой в ответ.

– Не из нашего дома. Не видел ее раньше.

– Мечется чего-то, плачет… – загомонили девчонки.

– Тихо, – Сергей уронил слово будто бы и негромко, но его услышали. – Разберемся.

Накинув капюшон темной куртки, он кивнул двум парням, стоявшим ближе всего к нему, и зашагал к подъезду.

– Здрасте!

Мама учила Сережу быть вежливым. И пусть он ее почти не помнил, но ласковый голос, который говорил ему: «Сереженька, поздоровайся!», в нужные моменты всегда звучал рефреном где-то рядом, от чего становилось почему-то тепло и грустно.

Женщина в светлом пальто подняла голову. Аккуратная прическа превратилась под дождем в нечто странное. Мокрые волосы прилипли ко лбу, придавая ей одновременно несчастный и немного комичный вид. Тушь темными дорожками проложила себе путь ее по щекам, и женщина, вытирая слезы, лишь сильнее размазала ее, отчего лицо превратилось в странную, немного страшную, маску.

– Здравствуй… – в голосе женщины не было страха, но было недоверие и настороженность.

Еще бы! Сидишь себе на лавочке, рыдаешь, а тут какие-то странные личности в темных куртках здороваются и явно чего-то от тебя хотят.

Сергей, представив, что подумала о них эта странная женщина, чуть было не усмехнулся.

– Вы не бойтесь. Мы безобидные.

– А я и не боюсь, – голос женщины немного окреп, и она откинула голову чуть назад, разглядывая Сергея и его друзей.

Это легкое, почти незаметное движение внезапно преобразило ее. Перед Сергеем сейчас сидела вовсе не потерянная, плачущая пожилая женщина, а почти королева. Такая удивительная метаморфоза заставила его от неожиданности открыть рот.

– Почему вы плакали? – выпалил он, не задумываясь больше о том, как это воспримет незнакомка.

На минуту Сергею показалось, что она встанет и уйдет, не удостоив его даже ответом, но он ошибся.

– У меня собака пропала. Пока вещи выгружали, я ее на руках держала. А потом нужно было расписаться за доставку, и я на минутку отпустила Фунтика. А он удрал…

Женщина снова опустила плечи, и Сергей удивился тому, насколько она тут же опять изменилась. Только что это была королева, и вот снова перед ним уставшая, измученная женщина, так похожая на его бабушку.

– Вы только что переехали?

– Да! – женщина кивнула. – Район новый, и Фунтик может легко здесь потеряться! Он такой глупенький… Но очень хороший! Вы не подумайте! В нем вся моя жизнь!

– О как! – Сергей усмехнулся. – У кого-то в детях-внуках, а у вас в собаке?

Женщина вдруг встала со скамейки и подошла вплотную к Сергею.

– Молодой человек, я понимаю, что вам, наверное, смешно. Возможно, вы в чем-то и правы. Старая тетка, которая выжила из ума, страдает по своей собачке! Но эту собаку подарил мне мой сын. И его больше нет… А Фунтик остался… Он – единственная память о моем мальчике. Понимаете?

Сергей невольно сделал шаг назад, когда она заглянула ему в глаза, и насупился.

– Понимаю. А что случилось с вашим сыном?

Ответ был коротким и очень простым.

– Он был военным.

Вопросов больше задавать не хотелось. Сергей переглянулся с друзьями и зашагал было вдоль дома, точно зная, что его правильно поняли, но тут же спохватился и почти бегом вернулся к женщине, которая так и стояла у лавочки, гордо вскинув голову и не замечая, как ее слезы смешиваются с каплями дождя, который припустил сильнее.

– Как выглядит ваша собака? Какой она породы?

– Фунтик? – женщина словно опомнилась и, недоумевая, глянула на Сергея. – Он – шпиц. Рыженький такой. Пушистый…

Сергей кивнул и, пряча глаза, проворчал:

– Домой идите! Не хватало еще, чтобы вы заболели! Мы поищем вашего Фунтика.

Он почти бегом догнал друзей и уже на углу дома обернулся, чтобы посмотреть, последовала ли женщина его совету.

Она стояла на том же месте.

«Пусть!» – подумал Сергей.

Бабушка его тоже была упрямой. И это упрямство давало ей силы жить… Она морщилась от боли и посмеивалась, глядя, как Сергей сражается с очередной задачкой по алгебре.

– Давай, друг мой! Она трудна, но ты умнее! Я в тебя верю!

– Ба, я не могу!

– Еще как можешь! Что ты за мужик такой, если чуть что – в кусты и деру от проблем? Пораскинь мозгами-то! Оно и сладится!

И правда! Немного усилий, и задачка, которая казалась совершенно нерешаемой, поддавалась. И он голосил на всю квартиру, призывая бабушку в свидетели своего триумфа:

– Я это сделал!

– Ой, да кто бы сомневался?! – бабушка смеялась и шикала на него. – Тише, Сережа! Соседи отдыхают.

В этой фразе, такой простой и незамысловатой, была вся она и все то, чему она учила внука. Сначала подумай о других, а потом – о себе.

Сергей помнил ее уроки…

Бабушка была очень сильной. И держалась, сколько могла…

– Ба, а что врачи говорят? – осторожно задавал он вопрос всякий раз, когда она возвращалась домой после очередного визита в больницу.

– А разве они что хорошего скажут? Серенький, ты не бойся! По их прогнозам, я давно уже должна была с ангелами песни горланить, а я все живу! Мне мама в детстве говорила, что упрямство – это достоинство ослов. А я тебе говорю – нет! Для человека это тоже годная тема! Пока я упрямо фигу своей подруге с косой показываю, она меня не трогает. Ходит за мной, но не зовет пока за собой. Знает, что не пойду, пока ты не станешь достаточно взрослым, чтобы о себе позаботиться.

– Ба…

– Знаю, что ты сказать хочешь! Молчи! Я сказала, что справлюсь! Так и будет! А ты пойди-ка лучше на кухню и сделай мне чайку горяченького. Что-то устала я. Пауза нужна!

Паузы, которые брала бабушка, уставая, становились все длиннее. И Сергей понимал, что она держится каким-то неимоверным усилием воли, природу которого не мог понять не только он, но и те специалисты, которые давно не понимали, что происходит.

– Вы – феномен! Я буду писать