Альманах гурманов - Александр Гримо де Ла Реньер

(Morgan S. La France. P., 1817. T. 2. P. 67). Вообще рассказы о странных выходках Гримо де Ла Реньера распространялись в свете и в прессе как при его жизни, так и после смерти. Так, не прошло и месяца после его настоящей кончины, как газета «Монархическая Европа» опубликовала (20 января 1838 г.) рассказ о том, как друзья Гримо были однажды (газета не уточняет года) позваны в его дом якобы по случаю его смерти и, явившись на похороны, застали хозяина дома живехоньким во главе обеденного стола; впрочем, вдова Гримо не замедлила прислать в редакцию опровержение этого анекдота (см.: Desnoiresterres. P. 242).

21

См.: Desnoiresterres. P. 95.

22

Цит. по: Rival. Р. 62.

23

Grimod de La Reynière A.-L.-B. Lorgnette philosophique, 1785. Рt. 1. Р. 82. Сирап – прозрачная анаграмма Парижа.

24

Это были именно «автоматы», а не «два официанта с замкнутыми ртами», как утверждает английский автор, на которого ссылаются авторы книги «Великосветские обеды» (Лотман, Погосян. С. 36).

25

См.: Grimod de La Reynière A.-L.-B. Lorgnette philosophique. Р., 1785. Pt. 2. Р. 121–123. Подробное описание «философических завтраков» оставил приятель Гримо Фортиа де Пиль (см.: Fortia de Piles. P. 98–105).

26

Hellegouarc’h J. Esprit de société. Cercles et salons parisiens au XVIIIe siècle. P., 2000. Р. 247–248.

27

Между прочим, это было вполне в нравах эпохи. Год спустя жертвой подобной же литературной забавы оказался сам Гримо: известный остроумец Ривароль и его приятель Шансенец (вообще-то приятельствовавший также и с Гримо и даже присутствовавший на знаменитом ужине 1783 г.) опубликовали под названием «Сон Гофолии» пародию на романистку госпожу де Жанлис, подписав ее «Гримо де Ла Реньер». Между тем госпожа де Жанлис незадолго до того весьма нелицеприятно и вполне узнаваемо изобразила в романе «Адель и Теодор» госпожу де Ла Реньер (перепечатку этого пассажа см. в: Desnoiresterres. Р. 26), и пародия на нее казалась вполне естественным жестом сына, вступившегося за мать, – сын же на самом деле не имел к этому ни малейшего отношения. Мало этого, месяцем позже остроумные друзья опубликовали вторую брошюрку за той же подписью, где псевдо-Гримо отказывался от авторства, причем характеризовал себя довольно точно, но от того еще более оскорбительно, как человека, который «рассматривал богатство отца как принадлежащее нации и потому, решив уменьшить разницу между первым и вторым, растратил все деньги, полученные от родителя» (цит. по: Desnoiresterres. P. 145). В результате Гримо пришлось публиковать опровержение на опровержение; впрочем, к этому времени и сами авторы уже не скрывали своей причастности к этой мистификации.

28

Более подробно см. в: Desnoiresterres. P. 119–131.

29

А не бернардинцев, как утверждает «Гастрономический Ларусс» (см.: Larousse gastronomique. P., 2000. P. 1254). Гримо в самом деле несколько раз упоминает в тексте АГ бернардинские рецепты, прежде всего рецепт приготовления «сальми» (рагу) из мелких птичек (см. примеч. 67 к тексту Гримо), но из этого не следует, что он сам был отправлен именно в бернардинский монастырь.

30

Хотя влюбчивому Гримо случалось и позже загораться страстью к актрисам, его связь с Аделаидой Фёшер оказалась исключительно прочной; после возвращения в Париж они поселились вместе в особняке на Елисейских Полях и жили там невенчанными до 1812 г., когда, несмотря на несогласие старшей госпожи Гримо де Ла Реньер, все-таки вступили в законный брак (см.: Rival. P. 276).

31

У тетушки и особенно в доме епископа, монсеньора де Николаи, Гримо получил второй (после Домеврского монастыря) урок гурманства (Ecrits gastronomiques. P. 307–308; Rival. Р. 93–94, 97).

32

Эта убежденность Гримо в том, что «порядочный человек не может сочувствовать новому порядку вещей, который защищают только негодяи» (Rétif de La Bretonne N. Drame de la vie. P., 1793. T. 5. P. 1321; письмо Гримо к Ретифу де Ла Бретону от 7 июля 1791 г. из Марселя), навсегда рассорила его с Ретифом, исходившим из того, что народ всегда прав.

33

См.: Rival. P. 117; к 1801 г. сумма уменьшилась до 350 франков в месяц (Desnoiresterres. P. 235).

34

Мир театра навсегда остался для Гримо «точкой отсчета»; мало того, что, желая описать прелести какой-нибудь рыбы или птицы, он непременно припоминает хорошенькую актрису (см. в АГ–5 главу «Бесподобное жаркое»), он и на страницах АГ продолжает сводить старые околотеатральные счеты. Например, к сопоставлению вкусной еды и любовных утех он делает примечание (в основной текст русского перевода оно не вошло, помещаем его здесь): «Этот фрагмент впервые увидел свет в четвертом томе “Драматического цензора”. Но мы публикуем его вновь, во-первых, потому, что многое исправили, а во-вторых, потому, что, как согласится всякий, истинное его место именно в “Альманахе Гурманов”. Вдобавок этот злосчастный “Цензор” давно забыт – к великой радости некоторых актеров, имена которых мы знаем и в свое время непременно назовем: они не пожалели сил для того, чтобы добиться запрещения “Цензора”, и, поскольку дело происходило при Директории, премного в том преуспели. О, если бы эти Братья и Друзья могли обречь на ту же участь и самого сочинителя “Цензора”, как бы они ликовали!» (АГ–2, 128).

35

Grimod de la Reynière A.-B.-L. L’Alambic littéraire, ou Analyses raisonnées d’un grand nombre d’ouvrages publiés récemment. P., 1803. T. 1. P. VI.

36

Balzac H. de. La Comédie humaine. P., 1981. T. 12. P. 594.

37

См.: Reichardt J.-F. Un hiver à Paris sous le Consulаt. Р., 2003. Р. 176–177.

38

Шарль Монселе в своем «Альманахе гурманов», выпущенном в 1862 году по образцу того, который выпускал Гримо, называет этот успех сравнимым с успехом «Гения христианства» Шатобриана (1802) – одной из самых знаменитых книг, какие были сочинены на французском языке в начале XIX в. Сам Гримо, впрочем, не оценил бы этого комплимента, поскольку терпеть не мог «напыщенного романиста и его