Учебник вымогателя, или Искусство владения навахой, ножом и цыганскими ножницами - Денис Леонидович Черевичник

5. El Cornpostelano: diario independiente: Num. 1651 (15/09/1925). - P. 3.

6. Obrasdedon Manuel Bretondelos Herreros.-Tomo I.-Madrid: M.Ginesta, 1883.- P. V.

7. Ur,sprudencia criminal. Vol. 77. Editorial Reus. Madrid: Reus, 1908. - P. 191.

8. Eugene Louis Gabriel Ferry. Vagabond life in Mexico. London: James Blackwood, 1856. - P.12

8

Существует множество версий о происхождении идиомы «pintar un javeque». Так например, Жан-Шарль Давилье считал, что это название было обусловлено специфической оснасткой шебеки и что «нанесённая рана формой напоминает парус этого средиземноморского судна». А возможно, этимология этого выражения была связана с традицией расписывать борта шебек геометрическими фигурами и с напоминавшими кровоточащие порезы красными полосами на их парусах. Или же оно служило синонимом слова «рябой», намекая на изъязвлённое шрамами лицо, так как на флотском сленге термин «пинтар» обозначал рябь на воде1.

Свидетельство в пользу «флотской» версии происхождения этого термина мы также находим в изданной в 1829 году биографии Каталины де Эрасо и Перес Галаррага — прославленной баскской женщины-солдата первой половины XVII столетия. Редактор этой работы, известный испанский военный и политик первой половины XIX века Хоакин Мария Феррер и Кафранга, указал в комментариях, что идиома «расписать шебеку» использовалась именно моряками2.

Полагаю, что эти отсылки к морякам не случайны. Большая часть упоминаний о хавеке связана с определёнными городами и регионами — в первую очередь это Севилья, а также Кадис и Малага. То есть крупные испанские порты на андалусском побережье.

Давилье отметил, что среди испанских мастеров ножа подобный порхлица — хавеке — являлся одним из важнейших элементов в поединке.

Рис. 180. Ч. Ломброзо. Шрам в качестве наказания, 1897 г.

Рис. 181. Подпись к рисунку: «Не задирай юбку, хоть она и перепачкается в грязи. Не задирай юбку, потому что я ревную даже к воздуху!». Испанская карикатура, 1885 г.

К началу XIX столетия выражение «расписать шебеку» плотно заняло своё место среди вербальных угроз народной дуэльной культуры Испании. Так, например, в 1855 году о распространённых в поединках на ножах порезах лица пишет Форд в своей хрестоматийной работе «Путеводитель по Испании», где он упоминает, что среди андалусских махо во время нередких вспышек ревности обычным наказанием являлся порез щеки соблазнителя, называемый «отметиной» или «разрисовкой». Согласно Форду, популярной среди махо угрозой была фраза: «Ya estas pintado, picaro!» («Я помечу тебя, плут!»). В литературном испанском языке метафора «pintado рог la justicia» — «помеченный правосудием» обозначала мошенника, а «pan pintado» на жаргоне пекарей назывался хлеб, украшенный крестовыми и диагональными надрезами. В Севилье была распространена угроза: «Mira que te pinto un jabeque» («Смотри, как бы я не расписал тебе шебеку»). Человек, получивший хавеке, не мог никому показаться в таком виде, стеснялся отметин на лице и отчаянно пытался восстановить внешность и кожу лица. Как гласила старинная севильская пословица: «Над шрамами подшучивают те, кто никогда их не получал». Единственным косметическим средством для удаления шрамов тогда считался кошачий жир: «Еl sebo unto de gato, Que en cara defienda los senales» («кошачий жир, который защищает от шрамов»)3. В аргентинской версии испанской школы подобный унизительный порез лица носил название «барбихо»4. Страх перед получением хавеке нашёл отражение и в работах испанских драматургов. Вот как подобную сцену в 1831 году описал знаток андалусских традиций, известный испанский учёный, политик и писатель Серафин Кальдерон. Два приятеля-махо, представленных читателю под кличками Пульпете и Бальвейя, собрались драться в поединке на ножах. Они уже намотали плащи на левые предплечья и успели обменяться парой ударов, когда Пульпете внезапно остановился и обратился к противнику со следующей просьбой: «Бальвейя, друг мой, я хочу попросить тебя об одолжении — не расписывай мне лицо ножом, ведь такое увечье может обезобразить так, что моя собственная мать не узнает меня, а я не хочу остаться уродом. И к тому же не пристало портить то, что сам Господь создал в великой милости своей». Бальвейя согласился и сказал, что будет бить ниже5.

Рис. 182. Убийца в плаще с навахой, 1902 г.

Рис. 183. Ф. Ламейер и Беренгер. Дуэлянты Пульпете и Бальвейя с навахами в руках, 1847 г.

Рис. 184. Ч.Ломброзо. Ритуальный порез лица, 1897 г.

Известный русский журналист, путешествовавший по Испании в 1880-х, вспоминал, что в Тарифе, Альхесирасе и в других городках Андалусии практически невозможно было встретить парня без шрама от ножа на лице. В этих краях ножевая культура была настолько органичной частью повседневной жизни, что, когда хотели подчеркнуть молодость и неопытность юноши, то вместо того, чтобы сказать «У него ещё молоко на губах не обсохло», говорили: «Он ещё не помечен ножом».

В Малаге девушка даже не смотрела в сторону парня, который ещё не успел обзавестись парой-тройкой шрамов на лице. Сами девушки терпеливо объясняли этот феномен излишне любознательным путешественникам тем, что если парень ещё не дрался на ножах, то кто знает, достаточно ли он храбр и сможет ли при необходимости защитить зазнобу6.

Как-то раз девушку из Севильи спросили, есть ли у неё жених. Девица ответила, что, конечно же, есть, но вот замуж за него она пока не торопится. На вопрос, а любит ли она его, та с возмущением и негодованием ответила, что, конечно же, да — он молод и красив, но есть у него один серьёзный недостаток: он ещё не дрался на ножах и до сих пор никого не «пометил» навахой7. Да и сами девушки нередко носили на лицах чирло и хавеке, но уже в качестве символа ревности8.

Резали женщины лица и друг другу. И, увы, далеко не только на страницах романтических новелл. Так, в январе 1849 года очевидец описал дуэль двух девиц на площади Мина в андалусском Кадисе. Они повздорили, и на глазах потрясённого зрителя одна из дуэлянток выхватила из-за подвязки чулка наваху и располосовала лицо своей сопернице9. А 2 ноября 1852 года в Мадриде некая Хуана Мадригаль повздорила со своей подругой, достала наваху и поставила точку в споре, оставив на лице девушки свою метку — уродливый хавеке. Раненую отвезли в больницу, а вспыльчивая сеньорита Мадригаль отправилась в мадридскую тюрьму Саладеро10.