Фауст. Страдания юного Вертера - Иоганн Вольфганг Гёте

всем в восторге их читает.

Стихии

Чем должна питаться песня,

В чем стихов должна быть сила,

Чтоб внимали им поэты

И толпа их затвердила?

Призовем любовь сначала,

Чтоб любовью песнь дышала,

Чтобы сладостно звучала,

Слух и сердце восхищала.

Дальше вспомним звон стаканов

И рубин вина багряный, –

Кто счастливей в целом мире,

Чем влюбленный или пьяный?

Дальше –  так учили деды –

Вспомним трубный голос боя,

Ибо в зареве победы,

Словно бога, чтут героя.

Наконец, мы сердцем страстным,

Видя зло, вознегодуем,

Ибо дружим мы с прекрасным,

А с уродливым враждуем.

Слей четыре эти силы

В первобытной их природе –

И Гафизу ты подобен,

И бессмертен ты в народе.

Жизнь во всем

Пыль –  стихия, над которой

Торжествует стих Гафизов,

Ибо в песнях о любимой

Он бросает праху вызов.

Ибо пыль с ее порога

Лучше всех ковров оттуда,

Где коленями их чистят

Прихлебатели Махмуда.

Вкруг ее ограды ветер

Пыль взметает неуклюже,

Но, пожалуй, даже роза,

Даже мускус пахнет хуже.

Пыль на Севере была мне

Неприятна, скажем честно.

Но теперь, на жарком Юге

Понял я, что пыль прелестна.

Как я счастлив был, чуть скрипнут

Те заветные воротца!

Исцели, гроза, мне сердце,

Дай с невзгодой побороться!

Если грянет гром и небо

Опояшет блеск летучий,

Дождь прибьет, по крайней мере,

Пыль, клубящуюся тучей,

И проснется жизнь, и в недрах

Вспыхнет зиждущая сила,

Чтобы все цвело и пахло,

Что Земля в себе носила.

ГАФИЗ-НАМЕ

Книга Гафиза

Девой слово назовем

Новобрачным – дух;

С этим браком тот знаком,

Кто Гафизу друг.

Безграничный

Не знаешь ты конца –  и тем велик.

Как вечность, без начала ты возник.

Твой стих, как небо, в круговом движенье.

Конец его –  начала отраженье.

И что в начале и в конце дано,

То в середине вновь заключено.

Таинственно кипит, не остывая,

В тебе струя поэзии живая.

Для поцелуев создан рот,

Из чистой груди песня льется,

Вина всечасно горло ждет,

Для блага ближних сердце бьется.

И что мне целый мир? Судьбою

Тебе да уподоблюсь я!

Гафиз, мы будем как друзья!

Сквозь боль и радость бытия,

Любовь и хмель пройду с тобою,

И в этом счастье –  жизнь моя.

Но будь неповторимо, Слово,

Ты старше нас, ты вечно ново!

Отражение

Пускай я весь –  твое лишь отраженье,

В твой ритм и строй хочу всецело влиться,

Постигнуть суть и дать ей выраженье,

А звуки –  ни один не повторится,

Иль суть иную даст их сопряженье,

Как у тебя, кем сам Аллах гордится.

И как сгорает в пламени столица,

Как искорка растет пожаром грозным,

И он, гудя, по улицам стремится,

Она ж потухла, мчась к орбитам звездным,

Так немцу свежесть сил первотворенья

Ты, Вечный, дал для вечного горенья.

ЭШК-НАМЕ

Книга любви

Открой,

Чем сердце томится мое!

Любовь –  с тобой,

Береги ее!

Образцы

Шесть пар помяните

И в сердце храните.

Образ зажег, разжигает судьба, –

Это Рустам и Рудоба.

Хоть незнакомы –  шаг до греха,

Это Юсуф и Зулейха.

Мука любви без любовных отрад, –

Это Ширин и Ферхад.

В мир друг для друга пришли, –

Это Меджнун и Лейли.

Старость идет, но любовь их верна, –

Это Джемиль и Ботейна.

А любовь и ее забавы –

Царь Соломон и царица из Савы,

Если их помнишь через века,

Будет любовь вовеки крепка.

И еще чета

Большая заслуга –  любовь, и другой

Не будет награды такой дорогой.

Не стал ты силен, не стал ты богат,

А все же славнейшим героям ты брат.

Вамик и Азра! – по прихоти рока

Их знают все, как знают Пророка.

Сказать о них –  что же? Судьба их темна.

Но помнят все их имена.

Забыты их дела и дни,

Но знают все, что любили они.

Все знают от мала до велика

О страсти Азры и Вамика.

Книга для чтения

Книга книг –  любовь, и в мире

Книги нет чудесней.

Я читал ее усердно.

Радости –  две, три странички,

Много глав –  разлука.

Снова встреча –  лишь отрывок,

Маленькая главка.

Целые тома печали

С приложеньем объяснений

Долгих, скучных, бесполезных.

Низами! – Ты в заключенье

Все же верный ход нашел,

Кто решит неразрешимое?

Любящие –  если снова

Вместе и навеки.

«Были губы, взор – она влекла…»

Были губы, взор –  она влекла

И целуя, и лаская.

Ножки стройны, грудь бела,

Были упоенья рая.

Были? – Да. – В каком краю?

В том! Вошла, околдовала,

Отдалась –  и жизнь мою

К сновиденью приковала.

Предостерегая

Был и я в плену волос,

Бредил ими смладу.

Как и ты, Хафиз, твой друг

Знал любви усладу.

Но сплетают косу те,

Кто длинноволосы, –

В битвах юной красоте

Шлемом служат косы.

И, опомнясь, все бегут,

Зная козни эти.

Но бегут из тяжких пут

В ласковые сети.

Погружаясь

В кудрях –  как в нимбе. И когда в тиши

Любимую на сердце я покою,

Перебирая кудри ей рукою –

Я обновлен до глубины души.

Целую губы, щеку или бровь,

И вновь рожден, и ранен в сердце вновь.

А пятизубый гребень что ж без дела?

Ему бы в кудри погрузиться смело!

Ушко в игру вовлечено,

Так бестелесно, так бесплотно,

Но к ласке клонится охотно –

Когда ж волос ее руно

Волнуешь, их перебирая,

Игра для вечности, для рая!

Хафиз, и ты играл не раз,

И мы играем в добрый час.

Рискуя

Что ж, твоим смарагдам снова

И перстам хвалу начать?

Часто нужно молвить слово,

Чаще надо промолчать.

Коль скажу я, что для зренья

Лучший цвет –  зеленый цвет,

Не пугай, что нет спасенья

От каких-то страшных бед.

Все ж тебе читать бы надо:

Чем могущественна ты?

«Ведь в тебе не меньше яда,