Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

Сегодня этой проблемы уже не существует. За исключением, пожалуй, театра, где актеры иногда не в силах усидеть на месте. Как правило, виной тому некомпетентность режиссера, который путает динамизм с излишней жестикуляцией.

От значимого к банальному

В кинематографе некоторые действия стали классикой, если не сказать клише. Самые известные из них – пощечина, ругань, молчание, пьяные выходки, обморок, приступ рвоты, смех, беготня взад-вперед, удар кулаком, яростное сбрасывание предметов со стола, зажигание сигареты со стороны фильтра, разрывание письма или контракта, переход улицы посреди движущихся машин, нервное поглядывание на часы, оплата в кафе недопитого спиртного, бейджик, брошенный на стол начальнику; довольно часто персонаж говорит одно и то же одновременно с другим человеком, стоит под дождем, не укрываясь, повторяет вслух свои реплики важного диалога, сардонически смеется после угроз герою, застегивает молнию на спинке женского платья, курит сигарету. Впрочем, последнее действие уже не имеет никакого смысла. Хотя оно может означать, что герой нервничает или не в ладах с собой и направляет часть своей разрушительной силы на себя, его основная цель – занять актера или оправдать финансовое участие табачной компании в фильме.

Интересно отметить, что перечисленные эпизоды стали настолько обыденными в драматургии, что потеряли большую часть своего воздействия, хотя в жизни они по-прежнему имеют определенную силу. Сегодня драматург, который хочет показать жестокую размолвку между двумя персонажами, должен найти что-то поновее, чем драка.

Он также может попытаться обойти банальность. При определенных обстоятельствах клише удается освежить. В фильме «Соседка» Матильда (Фанни Ардан), только что воссоединившаяся со старым возлюбленным (Жерар Депардье), просит его поцеловать ее. Сначала нехотя, но в конце концов он соглашается. И Матильда падает в обморок. Накопление, которое также является фактором тривиализации, порой тоже придает какому-то занятию новый смысл. В фильме «Мы не состаримся вместе» Жан (Жан Янн) так сильно отталкивает Катрин (Марлен Жобер), что это в конечном итоге (почти комично) характеризует их романтические отношения. В фильме «Каждый за себя, а Бог против всех» Каспар Хаузер (Бруно С.) – молодой человек, который провел все свое детство запертым в подвале.

В один из моментов повествования он касается пламени, обжигается и плачет. Вскоре после этого к нему на руки положили ребенка. И тут он снова плачет.

В фильме «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега» Спилберг воспользовался старым хичкоковским (или шабролевским, в зависимости от источника) заветом, что лучше начать с клише, чем закончить им. Индиана Джонс (Харрисон Форд) внезапно сталкивается с грозным арабом (Терри Ричардс), который демонстрирует свою ловкость в обращении с ятаганом (на манер Брюса Ли с его нунчаками). Зрители, привыкшие к приключенческим фильмам, ожидают полномасштабной драки. Это клише, кстати, входило в сценарий. К счастью, в день съемок Харрисону Форду нездоровилось, поэтому сценаристам пришлось переписывать сценарий на съемочной площадке. В результате Индиана Джонс вздохнул, достал пистолет и выстрелил в араба. В итоге все возможности сцены, за исключением самой «верхушки», вообще не использовались.

Наконец, следует сказать пару слов о наиболее классическом действии во всей драматургии, особенно в кино: поцелуях. Это занятие, на мой взгляд, быстро надоедает, и лучше, чтобы оно было как можно короче. Тому есть три причины. Во-первых, мы уже видели поцелуи десять тысяч раз. Во-вторых, за редким исключением, это не конфликт. И наконец, герои испытывают приятные физические ощущения, которые, как мы видели, трудно передать аудитории. Поцелуй может быть возбуждающим, но на зрителя он не производит и десятой доли того эффекта, который испытывают герои. В результате зритель быстро оказывается в стороне. С другой стороны, поцелуй может быть трогательным, если он наполнен смыслом, но тогда он становится платой за анонс или ложный след, а не потому, что на него приятно смотреть.

От значимого к зрелищному

Действие также позволило расцвести зрелищности. Справедливо будет сказать, что кинематографисты отдались зрелищности всем сердцем, эксплуатируя действие вплоть до злоупотребления, то есть до того момента, когда оно перестает создавать смысл, утрачивает значение и является не более чем порошком, брошенным в глаза инфантилизированному и загипнотизированному зрителю.

Начало фильма «Борсалино» хорошо иллюстрирует этот момент. Капелла (Жан-Поль Бельмондо) встречает Сиффреди (Ален Делон). Они ссорятся из-за женщины (Катрин Рувель). Завязывается кулачный бой. Первые два удара имеют смысл, показывая, что эти двое не ладят друг с другом, а кроме того, они – хулиганы, неспособные цивилизованно общаться и разумно решать спор. Поэтому мы готовы рассматривать первые два удара как действие.

С другой стороны, пятнадцать последующих ударов ничего не значат, кроме того, что героям удается бить противника бесконечно, не повреждая пястные кости. Драма уступила место зрелищу. И коммерции! Легко представить, что сценаристы и продюсеры думали о том, что первая встреча Делона и Бельмондо должна быть эффектной, чтобы произвести впечатление.

Примеров зрелищных сцен, не имеющих практически никакого значения, в кинематографическом репертуаре предостаточно. Все трюки, например, являются частью этого процесса. Этот прием также широко используется в мюзиклах. К сожалению, музыкальные номера редко служат какой-либо иной цели, кроме развлечения публики. Видеть, как Фред Астер танцует на потолке («Королевская свадьба») или в замедленной съемке («Весенний парад»), – очень красиво и впечатляюще, но не продвигает действие вперед.

Я не говорю, что подобные номера нужно убрать и тем самым отказаться от простых удовольствий, просто их необходимо связать с действием, что вполне возможно. Так задумано в «Чикаго», и так удается еще нескольким мюзиклам, по крайней мере на локальном уровне. В мюзикле «Джек и бобовый стебель» Джек (Бобби Риха) и его спутница (Джин Келли) пытаются привлечь внимание людоеда и начинают танцевать. Их номер полностью интегрирован в действие, он значителен и создает напряженность. В спектакле «Театральный фургон» Тони Хантер (Фред Астер) встречает Габриэль Жерар (Сид Шарисс). Они не нравятся друг другу. Танцевальный дуэт в Центральном парке сводит их вместе – и продвигает действие вперед. В фильме «Поющие под дождем» актер немого кино Дон Локвуд (Джин Келли) только что нашел решение проблемы, возникшей в его первом звуковом фильме, и он влюблен, а потому начинает петь и танцевать под дождем, показывая, насколько он счастлив. Разумеется, в немузыкальной комедии такое же действие было бы гораздо короче и столь же эффективным. Например, в сцене из фильма «Кинооператор», которая предвосхищает сцену из «Поющих под дождем», Бастер (Китон) только что получил поцелуй в щеку от любимой женщины