Бабья доля или Добродея - Наталья Александровна Баскакова

– А чё тако, – насторожилась мать.

– Дак вот она всё молчком, да бочком, кака-то нелюдима.

– Лёсонька, ты думашь с матерью-то проститься так легко. Друго бы дело, болела бы Дарья шибко долго. Все бы ждали одного конца. А тут в одночасье, утром на работу ушла, а вечерм не вернулась, молодёхонька кака.

– Не было ишо дня, чтобы Роза не ревела, беда прямо-косе, – сокрушенно вздохнула Александра. – А на днях она рассказала, что ей мать начала блазнить.

_____________________

* обидеться (диалект)

– Навот,– изумилась Полина Игнатьевна, – как она ей поблазнила-то.

– Днём это приключилось, Тихон на работе, меня и Авы тоже дома не было, Володя спал, дэ и Роза отдохнуть прилегла. И вот тут-от случилось. То ли Роза заснула, и ей привиделось, то ли взаправду поблазнила. Буд-то бы открылась дверь и на пороге показалась Дарья – мать её. И попросила водички. Роза ей сказала, что бы та взяла ковшик да из кадци, почерпнула воды. Мать так-от и сделала, нопотом села на порог, попила воды, поставила ковшик на порог и ушла. Тут-от Роза и проснулась.

– Ну вот вишь, – облегчённо вздохнула мать, – привиделось ей во сне.

– Дак всё бы не чё, да токмо ковшик-от на пороге так и стоял.

– Може хто-ненабудь приходил, да она заспала?

– Може и так-от, Бог его знат.

Немного помолчав, Полина Игнатьевна спросила дочь:

– Ты говоришь, чё Роза ревёт постоянно, а тут ишо и блазнится, а Дарья –то отпета ли, вишь, как душа её не может найти покоя.

– И вправду, мамонька, не отпета, – подтвердила Александра, – а хто отпевать-от будёт? Тихон безбожник, мать его Агрипина шибко хворат, Саклетьи не до отпевания, вона кака семья, да домашнось.

– Ты спроси-косе об етом Тихона, – посоветовала Полина Игнатьевна.– Ежели бедняжка не отпета, дак съездий в Бердиш и отпой. Ну а чё касатся тоски девок, дак можэ потому, что им нечем особливо заняться?

– Дак ты чё, мамонька, али оне у меня не робят, – запротестовала дочь.– Гли-косе сколя кажин день грязи выскребают в школе. Ребетёшки-те сколя есь грязи, всю в школу несут. А боле-то уж не могу заставлять, чё люди-те скажут: «работниц Александра взяла».

– От лишней работы ишо никому плохо не стало. А за работой-то много чё плохого забыватся.

– Да кого же оне делать-от будут?

– Счас вот многим бабам: Катерине, Феколе, Апросинье приседатель поручил хлеб пекчи гле фронта. У тебя-то тамо-кось негде пекчи. А вот сказывают, чё на днях будут по домам овечью шерсть раздавать, чё бы пресь и вязать варежки и носки. Дак ты тожа возьми, с девками –те сколя напрядёте и навяжете, вот и работа появится.

После некоторой паузы Александра рассказала матери о недавнем визите бывших подруг по песням да гульбищам. Полина Игнатьевна с привчным ей спокойствием выслушала дочь, а затем сказала:

– А ты поди-косе расстроилась?

– Да нет, мамонька, особливо не расстроилась, а как-от обидно стало. Вмистях писни пели, плясали, шутили. Всё на равных было. А случилась тяжба, тут же пришли и охаяли.

– А ты знашь пошто оне приходили к тебе?

– Пошто?– насторожилась Александра.

– Ты жа – певунья, там, где-косе ты, и гармошки не надо. А теперя оне без тебя. Вот и хотят вернуть прошлые светлые денёчки.

– Дак всё бы ни чё, токмо как писни зачинают петь, нально душа затоскует.

– Ну дак чё, – как будто соглашаясь с дочерью, кивнула головой Полина Игнатьевна, – зачинай нето нашу любиму.

Во лузья, во лузья

Начала низким голосом Александра. Мать звонко не по годам подхватила:

Волузья мои зелёненькие,

Во лузья мои зелёненькие.

Поют женщины, слаженно поют. Глаза светятся особым светом, на щеках заиграл румянец.

Выростала, выростала,

Выростала трава шёлковая,

Выростала трава шёлковая.

Расцвели, расцвели,

Расцвели цветы лазоревые,

Расцвели цветы лазоревые…

***

Через несколько дней у Александры произошёл разговор с Тихоном насчёт отпевания Дарьи. Выяснилось, что Дарья до сих пор не была отпетая. Но к тому, чтобы отпеть покойную жену, Тихон изначально отнёсся крайне отрицательно:

– Нашто это делать?

– Дак душа-то её не спокойна,– попыталась возразить Александра.

– О кыкой душе ты толкуешь, нет человека и всё тут.

– Нет, Тихон, тело-то сгниёт, а душа вечна. Она всё видит, токмо сказать ни чё не может. Покойник-от у ворот не стоит, а своё возьмёт.

– Лёса, – стоял на своём Тихон, – это же мракобесие, предрассудки.

– Да, хошь как говори, а може Роза меньше будёт тосковать. Ведь она утопила в слезах мать-от.

Последние слова остановили Тихона. Он задумался и промолвил:

– Делай, как знашь.

– Вот и ладно, вот и хорошо, – повеселевшим голосом ответила женщина.

Через несколько дней Александра поехала в церковь. Пока в церкви шло отпевание, Александра молила Господа Бога о том, чтобы ей хватило сил и терпения воспитать хороших и добрых детей, чтобы никого из них не довести до тюрьмы и до сумы, чтобы все они были здоровыми и счастливыми.

Александра заверяла Дарью в том, что никогда и ни при каких условиях, не бросит сирот и постарается всё сделать, чтобы детушки её никогда не ощутили чувства сиротства, чтобы не были пасынками и падчерицами. Уж больно эти слова страшные.

Если не забудут они её – тётю Шуру, когда будут взрослыми, то очень хорошо будет, ну, а если прогонят, так видно Господу Богу угодно. И она – деревенская баба не будет на детушек в обиде. Значит, чего-то не смогла сделать доброго до конца.

Александра с детства была напрямую связана с церквью, Но, как это ни странно, на сей раз, после отпевания, после тайного разговора с Богом, она вышла из Божьего Храма, успокоенная, ведь совсем недавно в душе женщина не могла найти себе места, взять сирот на воспитание, ранее не познав чувства материнства, шуточное ли дело. А вот сейчас вселилась в неё какая-то одухотворённость, и она поняла, что да будет очень трудно, но ведь это «трудно», а не непреодолимо, стало быть, жизнь победит.

***

Первая военная зима подходила к концу. Март отличался особыми своими причудами. Снег уже потемнел. Ночью ударяют крепкие морозы, днём же, напротив, отмечается интенсивное таяние снежного покрова. И кое-где пытаются запеть свою нежную и звонкую песню первые весенние ручейки. То вдруг небо покроется тяжёлыми снеговыми тучами, налетит шквалистый ветер, завьюжит, запуржит. Кажется, что не было и в помине весны. А потом солнышку снова трудиться, не менее чем на неделю, чтобы придать земле весенний