Собрание произведений в 2 томах. Том II (изд. 3-е) - Леонид Львович Аронзон

В этой лаборатории довольно тесно, много приборов. Коридор между приборами завершается письменным столом у окна. За этим столом работает Елизавета Николаевна Юстова. Другие узкие проходы между приборами, другие письменные столы, за которыми сотрудницы лаборатории — а здесь только сотрудницы — разбираются с «Атласом цветов». Стрекочет один из приборов.

Е. Н. Юстова: Мы получаем сотни писем, нас буквально осаждают ими и организации, и частные лица. Ботаники, текстильщики, криминалисты, химики, врачи — словом, все, кто так или иначе заинтересован в цвете. Это, конечно, понятно. Но сейчас завершена только часть работы, которой уже пользовались даже в космосе, часть работы практически бесконечной…

Камера осматривается в лаборатории, осваивается.

— Для сотрудников этой лаборатории цвет — это не просто цвет, но и физическая величина, которую можно измерить.

Визуальный колориметр отделён от мира чёрным пологом, раздвигаем полог, и окуляр прибора подаётся на крупный план. На экране прибора круг, состоящий из двух разноцветных половин, одна из которых занята заданным образцом, на другую половину направлены цветные лучи, соотношения между которыми варьируются.

— Вот заданный образец. Изменяя соотношения трёх основных цветов, пропорции которых учитываются прибором, вы сможете составить смесь, не отличимую от цвета образца, и таким образом узнать его состав, сколько в нём красных, зелёных и синих лучей. Но визуальное наблюдение связано с нашим восприятием.

Развёрнутая спектральная полоса, которая атакуется мульти-электромагнитными волнами разной длины. Затем прибор, устанавливающий длину волны излучения или отражённого света. Прибор в работе.

— Есть ли у цвета характеристики, не зависимые от того, кто его оценивает? Да, есть. Во-первых, длина волны излучения, которая определяет тон цвета. Трихромат или дихромат воспринимают данный цвет, длина волны не изменяется и может быть измерена прибором.

Весь эпизод в лаборатории, может, следует построить на чередовании планов, снятых здесь, в лаборатории, с планами, снятыми вне её стен, всякий раз чередование отбивая, как в художественном кино отбивают переход к снам, воспоминаниям, видениям, каким-нибудь киноэффектам. Над длинным, до боли вытянутым песчаным пляжем возникает рука с апельсином в ней[7].

— Но вот цвет песка и цвет апельсина. Оба цвета имеют один тон, а значит, определяются одной длиной волны. Однако, они друг другу — рознь. Здесь дело в насыщенности цвета, а она тем меньше, чем больше цвет разбавлен белым[8].

В красную воду добавляется просто вода — наглядная иллюстрация, но можно обойтись и без неё. Сотрудница лаборатории закладывает в прибор образец оттенка, следит за шкалой, определяя тем самым процент разбавленности белым данного образца. Для сравнения сходный образец — и стрелка прибора отклоняется на иной угол. Очевидно, следует использовать один-два постоянных для нас образца: зритель присутствует при расчёте эталона определённого цвета.

— Но насыщенность цвета безразлична к тому, кто её наблюдает, и может быть измерена прибором.

Несколько круглых одноцветных пятен. Три источника излучения, каждому своё пятно. Варьируется интенсивность световых пучков и тем самым изменяется яркость пятен. Или это продемонстрировать на одном пятне и одном источнике излучения. Или сравнить рубин и розу… В прибор закладываются уже знакомые нам образцы.

— У цвета есть ещё одна характеристика, не зависимая от нашего восприятия, но зависимая от мощности излучения, от количества света, отражаемого цветной поверхностью, — яркость. Чем сильнее источник излучения, тем ярче цвет, но мощность излучения может быть измерена прибором.

Самописец прибора начинает выписывать кривую. Слышно, как работает прибор, слышны обрывки фраз, слышно всё, что слышно. Камера наезжает на красную кривую, выводимую самописцем, углубляется в неё — и мы оказываемся перед живописью Моне. Безразлично, будет ли это серия «Стогов», «Тополей», фасадов Руанского собора, видов Лондона или водяных лилий, растущих в пруду сада в Живерни, главное, чтобы была представлена серия[9].

— На основании этих трёх характеристик учёные-колориметристы определяют любой на выбор цвет, любой оттенок. Но здесь есть ещё одно «но». Французский художник Моне с научной точностью наблюдал непрерывные изменения света, он писал один и тот же пейзаж в разное время дня, и всякое время дня, всякий час имел свой цвет пейзажа. Другое освещение — другой цвет. Для Моне это наблюдение стало поводом для создания длинных пейзажных серий, для колориметристов этот закон — необходимое условие для создания эталона цвета.

Лаборатория, на одном из столов которой стоит небольшой деревянный ящик. В нём размещены тонкие пластинки. Так как одна из сотрудниц лаборатории работает с ними, мы увидим их. Это образцы, эталоны различных цветов и оттенков.

— В этой лаборатории, лаборатории Ленинградского института метрологии заняты многотрудным делом — приведением в порядок несметного обилия цветов, созданием эталонов цветов. Уже рассчитаны и изготовлены эталоны тысячи оттенков, которые заключены в этом «Атласе цветов».

Е. Н. Юстова закладывает в прибор эталон и исследуемый образец. Стрелка шкалы прибора отклоняется на какой-то угол. Другой образец — и другое отклонение стрелки. Альбом «Атласа цветов», перелистываются его страницы.

— Наличие эталона даёт возможность определить цвет любого цвета, любого оттенка, рассчитать отклонение его характеристик от характеристик эталона. Для широкого пользования эталонами в лаборатории изготовлен альбом на основании «Атласа цветов». Он ещё недостаточно тиражирован, но один из его вариантов уже побывал в космосе.

Небо космонавта, затем всё ещё с высоты — земля, радужная и радужная[10]. Сквозь облака. Сквозь листву деревьев. Залитая солнцем, расписанная всевозможными красками. Круговорот красок, пейзажи, размазанные скоростью. Многомиллионный рой бабочек, из которого выхватывается одна, самая маленькая, и приближением увеличивается до гигантских размеров.

— Лётчик-космонавт пользовался им для наблюдений за окраской облаков, цветом неба и цветом земли.

〈1970〉

Другие редакции и варианты

(278). Суд

Вступление

По стенам узкой комнаты, от двери:

стол письменный, тахта, широкий шкаф,

окно во двор, и от него на шаг

стена другая, вся в тенях деревьев,

два полотна, модерну дань — ташизм,

в полметра стол, два стула, стеллажи,

почти пустые — вот и всё, пожалуй.

В окне пейзаж: деревья, двор, июнь,

и снова комната — довольно-таки юн

её владелец спит. Во сне прижал он

к своей груди какой-то старый том.

Лежит, укрывшись сношенным пальто.

В запущенных углах скребутся мыши.

Спит юноша — и вот, что он не слышит:

По лестницам, столь долгим и чужим,

шаги гостей, которых я прижил,

и среди них же под надзором тени

шаги блаженного, прибитые к