«Любовь» и другие одноактные пьесы - Мартин Гургенович Алоян

class="p1">Ж е н щ и н а. Бедный… Какой бедный… Такой хороший и такой… Если бы вы не сказали, я бы ни за что… Подумаешь, уши… Что такое уши? Это же… Слышит же он хорошо?

М у ж ч и н а. Он слышит, как целое радарное устройство. Я еще только с работы выхожу — я механиком в аэропорту, порт у нас вы сами знаете где — так вот, я не вышел еще, а он меня уже слышит. Я даже чувствую, как он меня слышит. Как зверь слышит.

Ж е н щ и н а. У пуделей, видимо, это… У моей Чапаньки тоже слух изумительный. Мы с моей девочкой живем на четвертом этаже, дом девятиэтажный, над нами еще пять.

М у ж ч и н а. Знаю, в шестьдесят восьмом.

Ж е н щ и н а. Рядом, в шестьдесят шестом.

М у ж ч и н а. В шестьдесят шестом у меня кандидат знакомый, я ему «Жигуленок» регулирую. Ох, не везет ему: жена у него третья, но, по-моему говорит, тех двух намного хуже.

Ж е н щ и н а. Они не на девятом этаже живут?

М у ж ч и н а. Они на втором.

Ж е н щ и н а. Другие, значит. На девятом этаже муж и жена часто спорят. Чапанька их легко слышит.

М у ж ч и н а. Нормально. Мой по вертикали до девятого, как ваша, но еще и по горизонтали через три подъезда влево и вправо улавливает. Справа матерятся.

Ж е н щ и н а. Какой ужас!

М у ж ч и н а. Он справа слышит — так вздрагивает. Я так узнаю: значит, справа.

Ж е н щ и н а. У Чапаньки слух поэтический: она слышит, как лист с дерева летит.

М у ж ч и н а. Это молодец.

Ж е н щ и н а. Вообще осень для нас самая неспокойная пора. По ночам спим плохо. То и дело соскакивает с кровати, бежит к окну, передними лапками становится на подоконник и смотрит во двор. Что она там видит такого… А я на нее смотрю. Человек и человек. Маленький человек стоит и смотрит в окно. Удивительно…

М у ж ч и н а. Мой тоже в окно — его хлебом не корми. И тоже — вот как вы говорите — по ночам. Вы правильно говорите: это у них, у пуделей, наверно, в крови. У всех, наверно, а?

Ж е н щ и н а. Я не знаю… По-моему, это очень мило.

М у ж ч и н а. Я еще особенно люблю, когда он на меня глядит. Я так думаю… (Смеется.) На меня глядеть — не компот, верно? (Смеется.) А он, сукин сын, я когда на диване лежу, а он в кресле… Я ему кресло поставил, потому что подумал, зачем же ему со мной на диване, привыкнет, потом, если понадобится, уже не отвыкнет, — так я его сразу на кресло приучил и вот так мы с ним… О чем это я говорил?

Ж е н щ и н а. Я совершенно с вами согласна: и моей Чапаньке совершенно неважно, как я выгляжу — хорошо ли, плохо ли… Ей важно, что я ее люблю, что я все для нее делаю и что я…

Глаза ее увлажняются, вероятно, ей что-то вспомнилось.

М у ж ч и н а. Да, да, да, да, да… Это да, да, да.

Ж е н щ и н а. Вы согласны со мной?

М у ж ч и н а. Очень согласен.

Ж е н щ и н а. Я очень.

М у ж ч и н а. Я тоже.

Помолчали. Каждый о своем. И собачки набегались, сели рядом.

Слушайте, если вас не смущают наши уши, может, поженимся?

Ж е н щ и н а. Уши нас не смущают. Чапанька…

М у ж ч и н а. Если не смущают…

Ж е н щ и н а. Я только не знаю, а можно?

М у ж ч и н а. Что?

Ж е н щ и н а. Ну, это…

М у ж ч и н а. А почему — нет?

Ж е н щ и н а. Простите, а как?

М у ж ч и н а. Как? Как все — так мы.

Ж е н щ и н а. Да… Понимаю… Понимаю…

М у ж ч и н а. Что?

Ж е н щ и н а. Понимаете, я… это так неожиданно. Я как-то не ожидала.

М у ж ч и н а. А кто ожидал? Я, что ли, ожидал? Подумайте. Торопиться некуда. В таких вещах вообще, говорят… Если, конечно, уши…

Ж е н щ и н а. Уши — нет! Уши я как раз считаю — это такая мелочь, что и неловко как-то.

М у ж ч и н а. Есть разные люди. Некоторым надо, чтобы уши были — как уши. А то, что у него душа — как душа, это никому не надо. Глядите. Дело ваше. Я честно предупреждаю, чтобы потом недоразумений не было.

Ж е н щ и н а. Из-за ушей? Ну что вы…

М у ж ч и н а. Глядите.

Ж е н щ и н а. Меня, знаете ли, я сейчас подумала, другое смущает.

М у ж ч и н а. Только уши. За все другое могу поручиться.

Ж е н щ и н а. Нет-нет, я не о том… Честно говоря, я до сих пор практически не подходила… Вы скажите, пожалуйста: то, что моя Чапа, Чапанька, девочка моя маленькая, золотая моя… Она беленькая, а ваш мальчик очень замечательный, очень… очень он мне нравится! — но то, что он черненький, а она беленькая…

М у ж ч и н а. А какая разница?

Ж е н щ и н а. Я не знаю. Есть разница или нет? Я у вас спрашиваю, потому что я… не знаю, так делают?

М у ж ч и н а. Делают еще не так. Как только не делают. Так еще, бывает, делают, что потом не переделать.

Ж е н щ и н а. Как раз этого я очень боюсь! Вы же взрослый человек, мужчина, вы понимаете, какой это шаг…

М у ж ч и н а. Я-то понимаю. Я-то все. И Дакар — он тоже… Тут, я вам скажу, если делать все, как понимаешь, то можно и… можно и не сделать. Эта штука жизнь, это такая штучка… Другой раз даже лучше много не понимать. А то ведь такое поймешь, что…

Ж е н щ и н а. Да… да…

М у ж ч и н а. Что потом…

Ж е н щ и н а. Вы меня простите, я ведь не просто думаю. Не праздно. Я еще думаю о нашей будущей жизни. Пока мы жили так, что у нас никого не было, — это как бы не было и нет… Когда нет — кажется, что так и надо. Кажется, что так и должно.

М у ж ч и н а. И нормально, вроде.

Ж е н щ и н а. Вы меня понимаете?

М у ж ч и н а. Да не дурак.

Ж е н щ и н а. А как мы потом жить будем?

М у ж ч и н а. Как… (Задумывается.) Ну как…

Ж е н щ и н а. Чапанька очень впечатлительная, очень, как бы вам это сказать…

М у ж ч и н а. Да что Чапанька! Я тоже не люблю, когда со мной такие шутки шутят. У меня тоже такой характер: не люблю.

Ж е н щ и н а. Понимаете?

М у ж ч и н а (тяжело вздыхает). Э-хе-хе… Как же, понимаю.

Ж е н щ и н а. Вы только, пожалуйста, не сердитесь на нас за нерешительность…

М у ж ч и н а. Если вы все про цвет думаете, так вы про него не думайте. Главное, чтобы пудель был хороший.

Ж е н щ и н а. Я понимаю, я все понимаю, но понимаете…

М у ж ч и н а. А там какого цвета…

Ж е н щ и н а. Пожалуйста, я вас хочу попросить: можно мы подумаем?

М у ж ч и н а. Да думайте, ради бога. Только чего думать: все понятно. Верно, Дакар?

Ж е н щ и н а. Спасибо, вы очень добрый.

М у ж ч и н а. Да какой я добрый! Это мне, вроде, так получается, делать больше нечего. Ладно. Когда, примерно?

Ж е н щ и н а. Простите…

М у ж ч и н а. Скажете нам. Ну, про это самое… Когда?

Ж е н щ и н а. Ах, это… Мы подумаем и вам… Я не знаю даже… А вам когда надо?

М у ж ч и н а. Черт его знает. Вообще-то надо.

Ж е н щ и н а (раздумывает). Может быть… (Раздумывает.) Я не знаю, может быть…

М у ж ч и н а.