Каліфорнійська душа ісеканулася в Україні - Христина Холод

Она хватает меня за штанину, и я чувствую дрожь ее пальцев.

И в этот момент все останавливается. Внизу Мавка продолжает свою кровавую вакханалию. В голове все еще висит это ёбаное окно с 60-м уровнем. Но все это становится фоном.

Передо мной не NPC. Не моб. Не просто еще один череп для коллекции Мавки. Передо мной человек. Молодой. Испуганный. Она пахнет страхом, кровью и дымом, а не пикселями и программным кодом. В ее глазах – не жажда битвы. Только животный, первобытный ужас и мольба жить.

Часть меня… та самая, что думала о том клиторе, та, что охуела от своего нового уровня, шептала: "Finish her… Это же так просто… Это часть игры…".

Но другая часть… та, что стояла в пикетах, чтобы защитить безымянное дерево… та, что считала себя, блядь, панком-пацифистом, кричала от ужаса.

Я смотрю на ее умоляющее лицо. Потом на Мавку, что втыкает меч в очередное тело внизу. Потом снова на эту девушку у моих ног.

FUCK.

Крики затихли.

Осталась только тишина. Густая, тяжелая, как одеяло из пепла и пропитанная запахом жареного мяса. Человеческого мяса. Огонь все еще пожирал остатки села, но главная буря закончилась.

Мавка возвращалась.

Она шла сквозь дым и пепел, медленно, устало, но удовлетворенно. Вся в крови с головы до ног. Ее меч был не красный, а черный от запекшейся крови. Она выглядела как ужасная картина, что сошла с полотна и пошла гулять по миру.

Она подошла к нам. Посмотрела на меня. Потом на девушку, что все еще цеплялась за мою ногу, дрожа всем телом. Лицо Мавки не выражало ничего, кроме легкой, презрительной усталости. Словно она только что закончила пропалывать грядку и нашла один, особенно надоедливый сорняк.

– И нахуя нам это? – спокойно спросила она, кивнув мечом на девушку.

В моем горле застрял ком. Я хотела что-то сказать. Что-то вроде "She's just a kid!" или "She's unarmed!". Но все мои калифорнийские лозунги вдруг показались такими бессмысленными, такими жалкими перед лицом этой кровавой реальности. Слова не шли. Я просто стояла и молчала.

Мавка тяжело вздохнула, будто моя тупость ее физически утомляла. Она посмотрела на девушку с абсолютным равнодушием. Потом, не сказав ни слова, наклонилась.

Девушка закричала, думая, что ее сейчас убьют.

Но Мавка просто взяла ее за здоровую, не поврежденную ногу. За щиколотку.

И потянула.

Она просто потянула ее за собой, как мешок с мусором. Голова девушки глухо ударялась об обожженную землю. Она кричала от боли и страха, ее пальцы царапали пепел, пытаясь за что-то уцепиться. А Мавка просто шла, волоча ее за собой назад, к нашему лесу, к своей землянке.

Я стояла, парализованная этим зрелищем. Это было хуже, чем если бы она ее просто убила. Это было… буденно. Ужасно буденно.

– И ты, Рыжая, не тешь себя, – бросила она мне через плечо, не оборачиваясь. Ее голос был ровным и холодным. – Я ее на эксперименты пущу. Или секс-рабыней сделаю. Надо же как-то с пользой использовать этот кусок мяса, раз ты его уберегла от быстрой смерти.

И она исчезла в темноте леса, а за ней волочился крик и тело, которое я только что "спасла".

Уровень 60.

Богиня в качестве лидера группы.

И я.

Я не спасла ее.

Я не была героем.

Я… я просто доставила новый материал для опытов. Свежий. С перебитой ногой.

Oh, my fucking god. Какая же я, блядь, конченая.

Я проснулась от запаха.

Это была отвратительная смесь. Запах озона, как после грозы. Запах паленой кожи и волос. И еще тонкий, сладковатый, металлический запах крови. Он смешивался с привычными ароматами землянки – мхом, сушеными грибами и старыми книгами. Этот коктейль бил в нос и заставлял желудок подкатываться к горлу.

Я распахнула глаза. Мавка не спала.

Она сидела на стуле возле привязанной к столбу девушки. В ее руках был тот самый самодельный шокер. Она методично, без злости, с выражением чистого научного любопытства на лице, крутила ручку динамо-машины. При каждом повороте с маленьких электродов, прижатых к соскам девушки, срывались синеватые искры. Тело девушки дергалось, из ее горла вырывалось тихое, задавленное скуление.

Я видела, как Мавка переместила один из электродов ниже. Туда. Я видела, как девушка выгнулась дугой, как ее тело забилось в немых конвульсиях. И я… я просто лежала и смотрела.

Часть моего мозга, та, что теперь была 60-го уровня, что-то анализировала. Она отмечала эффективность прибора. Она отмечала, что Мавка, похоже, изучает болевой порог. Другая часть – та, что еще помнила, кто такая Саммер Кокс – вопила от ужаса и хотела закричать. Но я молчала. What the fuck is this morning show? Torture for breakfast?

Наконец Мавка остановилась. Она с удовлетворенным видом отложила свой прибор, будто закончила интересный эксперимент. Потом отвязала девушку, которая просто безвольно сползла на земляной пол, и швырнула ей какой-то грязный кожух.

– Жрать, – коротко бросила она в мою сторону.

На столе стояли две миски из моего черепа. Тьфу, из чьего-то черепа. В них парило что-то похожее на жареные коренья и лежали куски мяса. Вчерашний кабан, очевидно. Мавка уставилась в свою миску и начала есть, с аппетитом отрывая куски мяса руками.

Я смотрела на эту еду. Мой желудок бунтовал. Я – веган! Но голод был невыносимым. Дикий, животный голод. И я сделала это. Я взяла кусок. Мясо было жестким, с странным привкусом, но это была еда. Я ела, стараясь не смотреть на девушку, что лежала в углу и тихо плакала. Fuck my principles. Fuck my life. Fuck everything.

Вдруг из угла послышался тихий, дрожащий голос.

– М-меня зовут Троянда…

Мы обе, я и Мавка, повернули головы. Девушка сидела, закутавшись в кожух. На ее бледном, усталым лице была попытка… улыбки? A fucking SMILE?

– У меня в семье все фермеры, – продолжала она, ее голос становился немного крепче, будто она пыталась себя убедить. – Выращивают пшеницу, овощи… А я… я первая авантюристка! Решила увидеть мир! – Она попыталась посмеяться, но вышел какой-то хриплый, жалкий звук.

Она.

Блядь.

Пытается.

Быть.

Вежливой.

Она пытается завязать разговор,