Наказание - Джейн Генри

Четвертый — счастливый ублюдок, который все еще на ногах, все еще дерзит. Я хочу избить его до полусмерти голыми руками, но мне нужно кого-то допросить. Темное, первобытное удовлетворение охватывает меня при мысли о том, как его кости ломаются под моими кулаками, а кровь окрашивает мои костяшки пальцев.

Воздух наполнен запахом пота и страха. Один из них тянется к Лидии, и я не успеваю добраться до него вовремя, но ее глаза вспыхивают яростью, равной моей. Она бьет его коленом между ног, и, когда тот сгибается от боли, она тычет ему в глаза.

Хорошая девочка.

Резкий звук выстрела раздается у меня в ушах. Никита́ скулит. Ярость захлестывает меня, горячая и неумолимая. Зрение сужается, и я вижу только красное.

— Оставь одного в живых, — напоминаю я себе. Держусь за эту единственную нить, которая останавливает меня от убийства их всех. Борюсь с желанием убить, заставить их всех заплатить.

Хватаю ближайшего за горло, прижимаю к стене. Он единственный, кто в сознании, его широкие, испуганные глаза смотрят на меня с мольбой о пощаде. Желание защитить, обрушить на него свою ярость, борется с необходимостью получить информацию.

— Зачем вы на нас напали? — требую я, мое лицо в сантиметрах от его. — Откуда вы, блять, пришли, и кому вы подчиняетесь?

Он хрипит, выдавая слабый, невнятный ответ, и я ослабляю хватку, чтобы он мог говорить.

Через плечо я кричу Лидии: — Возьми мой телефон. Позвони Алексу и скажи, чтобы прислал команду для зачистки, сейчас же.

Держу его за шею, но, прежде чем он успевает сказать еще слово, его голова откидывается назад, ударяясь о бетон, и круг малинового цвета расцветает в центре лба.

Лидия кричит. Я бросаю его тело на землю, прижимаю ее и накрываю собой. Чертов снайпер. Но больше выстрелов не следует.

Нападавший был целью, потому что я заставил бы его заговорить.

Кто-то убил его. Кто-то наблюдает. Кто-то не хочет, чтобы я знал, что они задумали. Черт.

Подъезжает машина, и я мгновенно насторожен, но Лидия выдыхает: — Это Алекс.

Алекс и команда наших людей быстро выходят из машины. Алекс тренировал двух старых людей Иванова, и они здесь, чтобы помочь нам. Они действуют быстро и слаженно.

— Они сбежали, — говорю я. — Но здесь снайпер, Алекс. Он хочет напугать нас, но пока не готов действовать.

— Мы обыщем все вокруг, чтобы найти, где они могли спрятаться. Я хочу, чтобы все было проверено.

Только когда схватка заканчивается, и наши нападающие либо обезврежены, либо сбежали, я замечаю кровь на шерсти Никиты́.

Лидия опускается на колени рядом с собакой, ее руки дрожат, когда она раздвигает густую черную шерсть.

— Она истекает кровью, — говорит Лидия, голос срывается. На боку Никиты́ небольшая сочащаяся рана, но сразу не ясно, что ее вызвало. — Никита́ в порядке? — спрашивает Лидия, ее глаза наполняются слезами, а лицо краснеет. Она плачет? Я не могу понять, плачет ли она. — С ней все будет хорошо, да? Она истекает кровью, Виктор.

— Ты в порядке? — спрашиваю, хотя комок подступает к горлу, когда я опускаюсь на колени рядом с ними.

— Я в порядке, я в порядке, — говорит Лидия, хотя ее рука дрожит.

Я возвращаюсь к Никите́.

Черт. Никиту́ ранили. Блядь. Мои руки дрожат. Если кто-то ранил мою собаку… Если кто-то, блять, ранил мою собаку…

— Где точка входа? — бормочу я, испытывая разочарование и страх. Внимательно осматриваю ее, ожидая увидеть пулевое ранение. Но ничего очевидного нет, только медленное, упорное сочение крови из-под ее шерсти.

Пальцы Лидии осторожно, но тщательно обследуют рану.

— Похоже, пуля только задела ее, — говорит она с облегчением. — Но шерсть такая густая, что трудно понять, куда именно попали.

Это имеет смысл. Пуля, скорее всего, скользнула по боку Никиты́, прорезав шерсть и кожу, но не проникнув глубоко. Удар был достаточным, чтобы вызвать боль и кровотечение, но не катастрофические повреждения, которых я боялся. Ее шерсть, слипшаяся от крови, скрывает точное место ранения, что затрудняет оценку степени повреждения.

Лидия быстро оценивает ситуацию.

— Она дышит нормально, но, кажется, ей больно, — ее руки теперь более уверенные, когда она осторожно надавливает вокруг раны. — Нам нужно отвезти ее к ветеринару, чтобы убедиться, что нет более глубоких повреждений. Давай отвезем ее к ветеринару, Виктор.

Мне нужно сделать выбор — ветеринар для Никиты́ или безопасность для Лидии.

— Сначала тебя в безопасное место, потом ветеринар.

Лидия плачет, вытирая глаза.

— Она защищала нас.

— С ней все будет хорошо, — говорю я, надеясь, что, если повторю это достаточно раз, это станет правдой.

Лидия поднимает взгляд, ее глаза загораются.

— Харпер сказала, что Вера приехала прошлой ночью. Моя сестра знает, что делать. Хотя она работает с людьми, многое из ее знаний можно применить и к животным.

— Где она?

— У твоей мамы.

— Пусть приедет к нам. Мы не должны слишком много двигать Никиту́. Давай доставим ее туда.

Она звонит.

— Пожалуйста, пусть Вера приедет к Виктору.

Мы грузим Никиту́ в машину Алекса. Я сажусь рядом с братом, а Лидия держит голову собаки на своих коленях.

Пока мы едем, Лидия держит голову Никиты́ на коленях, гладит ее шерсть и шепчет слова утешения. Время от времени она бросает взгляд на рану, пытаясь понять, можно ли сделать что-то еще. Но царапина, хоть и кровавая, кажется, всего лишь поверхностная рана, которая не проникла глубоко.

Надеюсь.

— Я ненавижу его, — шепчет Лидия. — Это часть его игры, да? — говорит она, ее голос дрожит. — Какие-то новости, Алекс? Дай мне хоть что-то, чтобы разобраться, ради всего святого.

— Это первый случай, — говорит Алекс. — Ария отправит местные чертежи. Может, удастся найти, где прятался снайпер.

Она качает головой.

— Чертов трус, он такой подлец. Я ненавижу его.

— Я тоже.

К тому времени, как мы возвращаемся домой, Никко уже на телефоне.

— Мы будем через десять минут. Что-то еще нужно знать?

— Дыхание собаки поверхностное, — говорит Алекс. — Я не вижу, где она ранена, но на сиденье кровь. Она выглядит не очень хорошо.

Лидия не отпускает ее. Она в шоке. Я тоже, но, черт возьми. Ее