Это кто переродился? Трилогия - Сириус Дрейк

— Мое! Мое! УБЬЮ ВСЕХ ВОРОВ!

Люди же не видели ничего — они самозабвенно набивали себе карманы моим золотом.

Глава 4

Почему ты такой злой?

— Мама, смотри паучок! Смотри!

— Не мешайся, родная. Мама собирает деньги тебе на институт!

Эту тварь, сидевшей над головами «зрителей», видели только я да дети, которые смотрели наверх во все глаза. Жвалы паучихи щелкали, а из пасти одна за другой капали ниточки слюны. Одна из них упала на спину какой-то дамы, но та даже не дернулась — с горящими от жадности глазами пыталась дотянуться до монеты, попавшей под ногу какому-то толстяку.

— Мама, наверху! Спектакль продолжается!

— Хорошо, милая, иди не мешайся! Эй, это моя цепочка!

Однако кое-кто из детей так не считал: при одном взгляде на это чудище, то из одного конца толпы, то из другого слышался испуганный плач. И с каждой секундой он становился только громче.

— Мама… мама! Мне страшно, пойдем!

Я же взбирался на сцену. С топором в руке. Золотой зов исходил у паучихи из брюха, и у меня был только один шанс добраться до нее.

— Мое! Мое! Все мое! — и отставив зад, тварь приготовилась кинуться в толпу. — ВОРЫ!

Раздался крик, а затем огромное черное тело с восемью лапами распростерлось в воздухе. Дети истошно закричали и закрыли головы руками.

— Мама-а-а-а!

— МОЕ-Е-Е-Е!

Топор, закрутившись, сбил тварь на подлете. А затем прилетел и мой кулак — и прямо в красный глаз. Исторгнув визг, паучиха полетела прямо в шатер со сладким сиропом. За грохотом последовал визг, а следом и гигантское облако пара.

— Как больно! Как больно!

Там я ее и нашел, всю ошпаренную и стонущую. Единственный целый глаз смотрел на меня с животной ненавистью.

— Человек… — прошипела она, поднимаясь на ноги. — Ты совершил самую страшную оши…

Но столкнувшись со мной взглядом, паучиха вздрогнула.

— Кто ты?..

— Не человек, — улыбнулся я, сжав кулаки с золотыми кастетами. — И все твое золото принадлежит МНЕ.

Паучиха подобралась. Передние лапы сжали ее брюшко, внутри которого послышался тот самый звон.

— Мое… Все мое…

Задние лапы заскрежетали по земле. Глаз блеснул.

— Мое! Мое! Золото только мое! — и взвизгнув, тварь кинулась на меня.

* * *

На карнавале.

Больше монет не попадалось, и даже самые отчаянные начали приходить в себя. Остальные же смотрели в одну точку — в сторону разрушенного шатра, откуда доносились звуки схватки и страшные крики.

— Мне не показалось?.. — спросила девушка, прижимая к себе своего карапуза. — Это был гигантский портальный паук?

— Мама, а тебе нравится представление?

— Мне кажется, это не представление…

— Эй, дед, — и некоторые обернулись к чародею, который выглядывал из-за кулис на сцене. — А ты не переборщил со своими иллюзиями?

Из шатра послышался такой неистовый стон, что все голоса разом смолкли. Вдруг наружу выкатилось нечто черное, и люди с визгом хлынули прочь. Это была голова — той самой паучихи, которая чуть было не прыгнула в толпу.

За ней вышел молодой человек. В руках он сжимал окровавленный топор, а еще мешок, в котором блестело золото. Поставив ногу на отрубленную голову паучихи, парень обвел собравшихся пристальным взглядом.

— Так… — сказал он, взвалив топор на плечо. — Короче, жили они долго и счастливо, и на том сказочке конец… Всем спасибо за внимание! А теперь, прошу, потрудитесь сдать реквизит.

И подняв над головой мешок, он встряхнул им.

— Все кидайте сюда. А иначе ровно в полночь все ваши «золотые» превратятся в кучки угля. Или во что-нибудь похуже…

* * *

Когда последняя монетка упала в мой мешок, я с улыбкой затянул веревку и взвалил его на плечо. Мешок оказался тяжелым. Очень.

— Идите ко мне, мои золотистые, — с любовью проговорил я, поглаживая мешок, из которого доносился радостный звон. — Так, кто еще не сдал реквизит? Ты!

И я ткнул пальцем в какого-то толстяка, который старался смотреть в другую сторону. От него попахивало целым десятком монет.

— Я знаю, что ты прячешь у себя золо… в смысле реквизит!

— Ничего у меня нет! — попытался он отбрехаться, но на выручку мне пришла его подружка.

— Как это нет, Степа? Я видела, как ты набивал полные карманы! Ты чего, собрался нести домой эту гадость⁈

— Молчи, дура!

Но женщина прыгнула на него как коршун. На пол посыпались золотые — мое сердце аж подскочило от этой душещипательной сцены.

— Забирайте свой дрянной реквизит! Нам он не нужен! Хватит мне бочки с бензином на балконе!

— С удовольствием, — улыбнулся я, поднимая монеты. — Так, кто еще не сдал реквизит?

И я вытащил часы.

— Быстрее, у вас есть еще пятнадцать минут! В полночь в ваших карманах появится нечто совсем неприятное!

Немного поворчав, остальные тоже принялись складывать мне в мешок свое золото. Вся жадность куда-то мигом испарилась, сменившись брезгливостью.

— Ваня, ты что делаешь⁈ Немедленно выплюнь эту каку!

— Ну мама!

Последним я подошел к чародею. У него в карманах «потерялось» целая дюжина монет.

— А ну сдавай реквизит!

— Какой реквизит? Как ты мог испортить представление⁈

Хмм… Кстати, о представлении. Не успел этот убогий фокусник что-то пикнуть о возмещении ущерба, как я схватил его за шиворот.

— Ты что-то там говорил про Королеву Дарью, да?.. — улыбнулся я, заглянув ему прямо в глаза. — Кажется, что-то по поводу смерти короля Олафа?

И тут он совсем поплыл. Когда дело касалось безвольных клоунов, мой Взгляд действовал безотказно. Вдобавок со стороны одной из улиц показались фуражки городской стражи. Увидев «кавалерию», народ торопливо начал расходиться.

Я же сжал чародея покрепче.

— Намекаешь, что Дарья его отравила, да?

— Нет… Я…

— Что-что? Говоришь, она отравительница? Убийца собственного мужа?

Секундой позже золото буквально само посыпалось мне в мешок.

— Вот, вот, держи! Только…

— Ты больше не будешь ТАК рассказывать свою историю, верно? — спросил я, вглядываясь в его испуганные глаза. — Закончишь на том, что они жили долго и счастливо, да?

— Ааа…

— ДА⁈ — и мои зрачки сузились. Чародей задрожал.

— Да! Простите! Я больше не буду врать!

— Вот и хорошо, — и я разжал хватку. Чародей мигом испарился за сценой.

Кажется, я нестолько увлекся и от страха он обмочился. Ладно, самое главное, в следующий раз этот клеветник сто раз подумает, прежде чем открывать рот на мою Дарью.

Оставив этого мошенника страже, я взвалил мешок на спину и поспешил исчезнуть. Ниточки еще тянулись откуда-то за пределами площади, но до этого золота мне, увы, не добраться.

Пока.

Сзади послышались свистки, но я даже не оглянулся. Мимоходом бросил взгляд на крышу