Башня. Новый Ковчег 6 - Евгения Букреева

Кир знал, что ничем хорошим Гошины всплески эмоций не кончатся. Но за почти два часа, что их тут промурыжили, он перепробовал, казалось, все возможные средства, чтобы отвлечь Гошу от опрометчивых поступков. Рассказывал дурацкие истории (Гошу они интересовали слабо), пространно и путаясь в словах, попытался объяснить товарищу, почему вдруг в его кармане оказался пропуск на имя Алексея Веселова (этот рассказ Гошу тоже не впечатлил), даже пару раз, махнув рукой на двусмысленность ситуации, заводил разговор о Катюше. Всё тщетно. Гошу интересовал только реактор. И расчёты. И то, что об этом нужно немедленно сообщить Павлу Григорьевичу.

— …или хотя бы Марусе, хотя бы ей! Кир, время-то уже почти полтретьего, а мы всё ещё тут! — с этими словами Гоша в очередной раз вскочил со стула и в очередной раз затарабанил в дверь. А Кир, обречённо вздохнув, уставился на стрелки электронных часов, лениво отсчитывающих время.

— Товарищ военный…, — Гоша никак не желал сдаваться. Он нервно поёрзал на стуле, вытянул шею. — Товарищ военный. Это очень важно. Давайте я вам всё объясню…

Кир мысленно закатил глаза. Кому там и что Гоша собрался объяснять? Этому солдафону? Пробовали уже одним объяснить, ага.

— Ну что тут у тебя? Какие ещё диверсанты? — за спиной загородившего проём военного раздался звонкий мальчишеский голос. Тот тут же посторонился, пропуская молодого капитана и идущего следом военного, одного из тех, которые взяли их в комнате Маруси.

— Вот они, — военный устало кивнул в их с Гошей сторону. — Комендант сообщил, что кто-то выломал дверь в комнате Савельевой Марии Григорьевны. Там мы их и взяли тёпленькими — рылись в бумагах и ноутбуке. У одного пропуска с собой не оказалось, а у второго испорченный и причём явно не его…

Он не договорил, потому что Гоша при виде молодого капитана ожил, лицо растянулось в почти победной улыбке.

— Вы же капитан Алёхин? Да? Вы меня помните?

Гоша вскочил с места. Киру даже показалось, что сейчас Гоша подскочит к этому Алёхину, схватит его за руку, как старого доброго знакомого, и начнет трясти её. С Гоши станется. Но Гоша, слава Богу, ограничился одними словами. Он опять сел и, не обращая внимания на недовольное лицо второго военного, резво затараторил:

— Помните, ну, несколько дней назад? Вам перевязку в медсанчасти делали? Медсестра Катя Морозова делала, а я рядом был. Вам ещё тогда предлагали на ночь в лазарете остаться, а вы отказались.

По лицу капитана было не сильно похоже, что он помнит Гошу, но Гошу это ничуть не смутило.

— Анна Константиновна на вас ещё заругалась. И сказала, что всё расскажет Марии Григорьевне. Она мне даже тогда сказала, чтобы я сходил за ней, ну за Марией Григорьевной. А я — Гоша Васильев, я тут инженер… ну почти инженер. А вы тогда сбежали из лазарета. Даже рубашку толком не застегнули.

То ли при упоминании имени Марии Григорьевны, то ли вообще от того, что Гоша вспомнил не самый — по мнению Кира — удачный момент, щёки капитана подернулись лёгким румянцем, он повёл плечом и, пытаясь скрыть неловкость, быстро пробормотал:

— Ну допустим. А у Савельевой в комнате вы что делали, Гоша Васильев, почти инженер? Дверь зачем выломали?

— Дверь я выломал, — встрял Кир. — Случайно.

— Да ничего не случайно! — перебил его Гоша и, не давая никому опомниться, понёсся с места в карьер. — Мы нашли закономерность плато! Знаете, что это такое? Это когда уровень океана перестаёт понижаться и как бы замирает на несколько дней. Таких плато было уже двадцать три, но мы не могли определить, существует ли какая-либо закономерность. Павел Григорьевич поручил это мне, и я считал… то есть я сначала один считал, а потом с Киром, Кириллом Шороховым…

— Это у него пропуск на имя Веселова Алексея, — хмуро бросил военный.

— Ну и что? Это вообще неважно, — Гоша с силой тряхнул головой, так что очки соскочили с носа — он едва успел их поймать и вернуть на место. — Главное другое. Сейчас Павел Григорьевич очень всех торопит, мы работаем просто в немыслимом темпе. Весь график работ построен с учётом самого пессимистического прогноза, то есть с учётом быстрого снижения уровня океана. Потому что, как только океан достигнет критической точки, Южная станция не сможет больше вырабатывать ток. И до этого момента нужно успеть запустить АЭС. Иначе всё, мы без энергии останемся. Но к нашему счастью вода опускается неравномерно. И мы поняли, когда будет очередное плато. Оно уже наступило. На семь дней. Нам с Кириллом нужно было проверить в ноутбуке Марии Григорьевны, что мы точно не ошибаемся. У неё программа специальная стоит. И ноутбук в сеть подключен.

— Поэтому вы и дверь в её комнату выбили что ли? — Алёхин недоверчиво посмотрел на Гошу. Гоша открыл рот, чтобы ответить, но не успел. Кир его опередил.

— Да, поэтому. Нам пришлось её выломать, — Кир запоздало вспомнил, что утром, сидя в комнате Маруси, он дал себе клятву больше не врать. — Иначе было не попасть туда.

— У него пропуск на имя Веселова, — опять влез задержавший их военный. — И никакого Кирилла Шорохова на станции не числится. Только Иван Шорохов.

— Так это его отец! — закричал Гоша. — Иван Николаевич Шорохов. Мастер ремонтной бригады.

— Отец?

— Отец, — хмуро подтвердил Кир. При мысли о том, что военные сейчас кинутся разыскивать отца, ему стало неуютно. — А сюда меня под именем Веселова и с его пропуском Егор Саныч Ковальков привёл. Врач. Ну когда медики сюда прибыли.

— Да! Вы спросите, спросите Егор Саныча! Он подтвердит! — Гоша опять вскочил с места.

— Сядь, — приказал ему Алёхин. — Сейчас всё выясним.

И, повернувшись к военному, бросил:

— Разыщи этого Ковалькова. А пока, — Алёхин пододвинул к себе стул и уселся напротив них с Гошей. — А пока подождём. Этого вашего Егор Саныча.

Покрасневший Гоша, которого капитан оборвал на полуслове, так и замер с открытым ртом, а Кир не удержался от тоскливого вздоха. Стрелки на часах показывали без пятнадцати три.

Глава 36. Ставицкий

Время, которое ещё совсем недавно летело с космической скоростью, вдруг остановилось. Минуты застыли, стрелки часов приклеились к циферблату, и как Сергей не подгонял их, как не торопил, не желали двигаться с места. Время, уснувшее, обездвиженное, из друга прекратилось во врага и сейчас работало против Сергея.

Он в который раз взглянул на часы. Перевёл глаза на электронное табло над дверями, потом на один из мониторов, что стоял ближе остальных.

Половина третьего.