Трехликий II: Черная стража - Даниил Тихий

Серриса внимательно следила за нашими действиями и даже Друм, чей интерес к рунам был знаком нам не понаслышке, вместо того чтобы приглядывать за округой, вовсю глазел на происходящее действо.

Поймав на себе взгляд некромантки, наш аватар сухо выдохнул:

— В нашем арсенале нет тёмных рун.

Это утверждение было враньём. Мы знали все руны этого мира, но не могли их использовать, страшась ответа системы.

— Ты должна вырезать на его щеке тёмное слово или знак. Что-то из твоего арсенала, способное восстанавливать целостность некротических объектов.

Снова погружая кончик ножа в чужую плоть, мы вырезали на его лбу ещё две руны. Символ бесконечности в виде перевёрнутой восьмёрки и круг, означающий цикличность энергий.

Для того чтобы увидеть свойства книги, спрятанной в сумке колдуньи, нам не нужно было её касаться или раскрывать. Машинная часть нашего разума без труда «вскрывала» такие системные предметы, позволяя заглянуть в самую их суть.

Мы знали, что некромантка открывала книгу и уже сорвала с неё одну из печатей. Предательством и убийством близкого человека. А под сорванной печатью таились знания, в числе которых было нужное слово-ключ, одно из тех, коими сыпал Виллерт.

Колдунья достала засапожный нож, поднесла его к щеке воина и помедлив, спросила:

— Сработает?

Мы ответили честно:

— Не знаем.

Она вырезала на его щеке слово смерти — Роммор. В отличии от традиционной письменности, буквы мёртвого, практически неизвестного живому миру алфавита, складывались в слова по иному принципу. Во-первых, вертикально, а не горизонтально. Во-вторых, читались одновременно с двух сторон сложением звуков. Что само по себе было необычно.

Упавший на колени карл спросил:

— Что дальше?

Мы окинули взглядом грязные, но сосредоточенные лица спутников:

— Вы отдадите ему свою энергию. Активируете всё вырезанное и посмотрим, что будет. Готовы?

Дождавшись кивков, мы положили ладони своего аватара на плечи окруживших нас ходоков, чтобы сжать пальцы и дополнить голосовую команду — тактильной, но наше действие возымело другой эффект. Карл и колдунья проделали то же самое, ложа руки на плечи друг-другу и нам.

Наш аватар, сидящий на груди у Виллерта, и стоящие на коленях по разную сторону от головы воителя ходоки, образовали треугольник. И тогда мы выдохнули:

— Сейчас!

Слово смерти и руна жизни, зацикленные друг на друга комбинацией цикличности энергий и символом бесконечности, связанные между собой и материей — руной Кан…

… вирт проглотил комбинацию, проживал, оценил её вкус, и признал логичной.

Магия крови, использованная нами ради большей энергоёмкости заклинания, запекла раны воителя и вплеснувшись через глаза и рот безудержным потоком энергии, разорвала наш треугольник и разбросала в разные стороны.

Виллерт очнулся.

* * *

В этот день ходоки решили остаться на острове.

Измученные длительной схваткой, избитые и страдающие от попавших в лёгкие испарений, они всё же нашли Ликвика. Обожжённого, безумного рыцаря, похищенного жаболюдами и брошенного в клетке, висящей на одном из деревьев на краю острова.

Впрочем, безумец больше обрадовался разведённому костру, чем собственному спасению. Да и от рыцаря в нём уже давно ничего не осталось.

Сбор трофеев пришлось отложить на несколько часов, потому что безопасность отряда была под угрозой. Люди и нелюди устали, для восполнения минимального запаса сил, их виртуальным телам — аватарам, требовался отдых.

Влажные ветви, из которых были собраны местные хижины — горели плохо, но с убийством короля квагеров, вирт изменился. Над головами ходоков проглянуло солнце, напоминая, что ещё далеко не вечер, а зловещий туман отступил прочь, укрываясь в зловонной яме и мрачных уголках болота.

Племя зверолюдей не было уничтожено. Но рассеявшись по окружающим остров заводям, они даже не помышляли бросить вызов тем, кто расправился с их вожаком.

Обойдя окрестные хижины, Серриса и Трёхликий нашли рыбу. А припасённая Друмом фляга, обеспечила отряд чистой водой.

Виллерт был молчалив и украдкой встретившись с говорящим за мёртвых взглядами, поблагодарил за спасение скупым кивком. Заклятье не смогло исцелить его раны, обломки стрел из плоти проклятого вытащила Серриса, сшив особо серьёзные раны животными жилами, добытыми тут же, прямо из тел погибших жаболюдов.

Тем не менее он был жив и остался ходоком.

Забывшись беспокойным сном, отряд проспал до самого вечера, а с его наступлением, отправился детально исследовать остров.

Найдя в одной из хижин плетённые корзины, используемые жаболюдами вместо рюкзаков, говорящий за мёртвых совместно с Серрисой освежевал тушу элитного моба и приготовил добычу для транспортировки. Друм и Ликвик остались в лагере, поддерживать огонь костра. Первый серьёзно нахватался отравленного воздуха и теперь страдал приступами рвоты, а второй безудержно молился пламени и плакал. Виллерт, сторожил обоих «бойцов», приглядывая за округой пока остатки отряда занимались делом.

С момента последней встречи с трёхликим аватар Виллерта сильно изменился. Теперь в нём было больше мёртвого, чем живого. Воспользовавшись новыми способностями своего организма, алебардист без труда собрал трофеи возле ямы, там куда другие не рискнули бы подойти без вреда для здоровья.

Отряд покинул остров лишь рано утром. Сон на болоте, скудная еда без хлеба и приправ, состоящая из одной запечённой рыбы, а также отсутствие воды, не позволили в полной мере восстановить силы людей.

Гружёные имуществом жаболюдов, снятой с их короля кожей и вытащенными из его распоротого брюха артефактами, они двинулись на поиски ближайшего поселения. Благо, что некромантка воспользовалась трупами для ритуала гадания и указала остальным направление.

За рюкзаком Друма возвращаться не стали. Всё самое ценное он носил собой, в поясных подсумках, а в рюкзаке держал обычные походные вещи, чья потеря была не критичной, в отличии от потери нескольких часов времени в случае возвращения.

О стычках с кем-либо никто из ходоков не помышлял. Даже разговаривать особых сил не было. Болотная земля ложилась к их ногам под тихое бормотание молитв Ликвика и хриплое дыхание алебардиста.

В дороге они — провели двое суток.

Болото, далеко не самая лояльная к ходокам территория. Обитель жаболюдов давно осталась позади, но опасностей меньше не стало. Под вечер первого дня, группе пришлось сниматься со стоянки из-за полчищ кровожадных насекомых, чьи ульи скрывались в кронах опутанных мхом деревьев.

Зелёные «бороды», свисающие со скрюченных веток, были такими плотными и густыми, что легко заменяли листья и становились прекрасной маскировкой для разнообразных угроз.

Но и земля от деревьев не отставала.

Болото исторгало пузыри ядовитого газа и потревожив какую-нибудь гниющую корягу, можно было легко хапнуть не смертельную, но ужасно неприятную дозу испарений. За которой всегда следовала слабость и головокружение, с периодической рвотой, что