Трехликий II: Черная стража - Даниил Тихий

— А мне… сделаешь обновки? Мы насобирали несколько здоровенных, заплечных корзин сырых шкур, неужто я зря пёр на спине свою партию?

Убийца посмотрел карлу в глаза и ответил, мягко убирая его руку:

— Смастерить экипировку не проблема, но нужны дополнительные материалы. На болотах множество разнообразных существ, староста говорил о гидре. Местные рассказывают о гигантских змеях и ящерах способных взглядом обращать людей в камень. Не говоря уже о растениях, способных полакомиться плотью неосторожного спутника.

Тень понимания проскользнула в глазах Друма:

— Ты хочешь… болотный комплект? — Карл потряс в воздухе кулаками и рассмеялся. — А ты не только странный, но и амбициозный парень, да безымянный⁈ Если пойдёшь охотиться на гидру — я в деле! Наверняка если собрать материалы с разных болотных тварей получится что-нибудь великолепное!

Говорящий за мёртвых считал, что шанс создать великолепною вещь исчезающе низок, несмотря на редкие материалы и высокую базовую удачу его аватара, но говорить об этом не стал. Спускаясь на первый этаж, к вошедшему в зал торговцу и его охране, карл уже предвкушал грядущее приключение, а трёхликий думал о совершенно другом.

Вал второстепенных задач отделял его от основной цели — поиска друга.

Не желая осаждать торговца и его людей с порога, Друм и Трёхликий присоединились к остальным ходокам, сидящим за ближайшем к очагу столом. Это расположение было выбрано не случайно, здесь под самым боком воителей, на лавке напротив тлеющих поленьев, большую часть своего времени проводил Ликвик.

В эти минуты он как обычно молился.

Серриса повозилась ложкой в миске и откинувшись на спинку стула встретила подошедших вопросом:

— Борода, а твой обожжённый друг вообще разговаривает с людьми?

Друм подвинул ногой стул и уселся напротив:

— Во-первых, пиписька мелкая, я тебе не «борода», а дядя Друм. Потому что аватары отражают наш возраст, а кроме как у себя я тут ни у кого седых волос в шевелюре не наблюдаю, только вот тут проскакивают.

Карл прошёлся ладонью по рыжей бороде, среди косичек которой нет-нет да и сверкало серебро.

— А во-вторых?

— Говорит. Иногда просветления находят. — Друм постучал трубкой по столу подзывая хозяйку. — Сама уже наверняка видела, он всё понимает, но на огонь летит словно мотылёк, влечёт он его и страшит одновременно.

Колдунья выгнула бровь:

— Отчего так?

Карл наклонился и понизил голос:

— Город-колыбель карлов Сьётунхейм граничит с глубинной крепостью Марраз’Гул, городом тёмных. Ликвик эльф, причём тёмный. — Карл пожевал губу и нехотя выдал. — Мы попали в переплёт в руинах Свинтерхельма, ужасное местечко.

Некромантка хмыкнула:

— Сейчас и не скажешь, что он эльф. Я ещё не видела тёмных, но вряд ли они настолько уродливы.

Карл неожиданно вспылил и подавшись вперёд, гаркнул на всю таверну:

— Попридержи язык!

На ходоков стали оборачиваться и буркнув «простите» раскрасневшийся карлик соскочил со стула и вышел вон, хлопнув дверью в таверну.

— Чего это он? От горшка два вершка, а орёт так, что звон в ушах стоит.

Трёхликий проигнорировал вопрос некромантки. Её бестактность грозила разладом внутри группы и этого было нельзя допустить. Но здесь и сейчас он не стал реагировать. Всему своё время. Ликвик дорог карлу, и говорящий за мёртвых считал, что пока разделяет его бережное отношение к изувеченному аватару, уровень лояльности щитоносца будет выдерживать прогнозируемо высокий уровень.

В таверну потянулся народ и к тому моменту, когда торговец (весьма уважаемый среди деревенских человек) утолил жажду и голод, ну улице собралась приличная толпа. Они несли к телегам выделанные шкуры, собранные на болотах и высушенные травы. Специи и алхимические ингредиенты вроде змеиного яда, красного мёда насекомых-кровопийц и перьев обитающих в этой местности птиц.

Прежде, чем выйти к местным, торговец послал одного из своих помощников к ходокам. Молодой парень с косым шрамом через всю щёку, (из тех, что не красят) подошёл к их столу и отвесил короткий поклон:

— Яркого солнца над головой путешественники. Пэр Корис Клэйн желает переговорить с одним из вас, ему сказали, что у вас есть товары, заслуживающие отдельного торга.

Взгляды ходоков скрестились на трёхликом и он поднялся. Непись взглянул на герб посреди его накидки, и поманил убийцу за собой, к столу, за которым сидел торговец. Звание пэра, полученное мечником вместе с великолепной экипировкой, автоматически прибавляло ему репутации.

Корис не был похож на стереотипного торгаша. На его поясе висел меч, а взгляд был цепким и полнился угрюмой силой. Как и на трёхликом, на плечах мужчины сидела накидка с изображением герба, опоясанного кругом. Но только в отличии от золотого круга трёхликого, изображённый герб торговца был окружён венцом дубовых листьев, в окружении которых притаился рисунок сапога и мешочка монет, а фон не отдавал зелёным — цветом низкого ранга, а был тёмно-синим, рыцарским.

На спине накидка из волчьей шкуры, серая морда добытого зверя лежит на плече. А на теле чешуйчатый, гибкий нагрудник, редкого качества. Торговец был опасным противником, очень сильно превосходящим свежерождённых ходоков… но не трёхликого.

Приглашённый жестом на освобождённый для него стул, говорящий за двоих, вспомнил герб торговца. Он видел его в раскрытой книге на столе эножи, в Юмироне.

Идеальная память ИскИна моментально сформировала нужный пакет данных, восстанавливая написанный под рисунком текст:

Славные сыны восемнадцатого дома. Родственные семье Люр и Гарлок, отмеченные собственным знаком за подвиг своего предка. Гонца Тифа Кориса, доставившего послание о орде тэклитов , что шла к городу с юга.

Посланники. Гонцы. Торговцы.

Переговоры продлились недолго. Обменявшись приветствиями трёхликий поманил к столу Виллерта и тот удерживая в каждой руке по мешку притащил добычу для обмена. Покрытый пятнами ржи щит, чья коррозия с радостью вгрызалась в оружие противников его владельца, жезл кислотных сфер, от чьих атак уворачивался Друм во время памятного боя, сабля разложения заставляющая раны гноиться и болезнетворный топор — заинтересовали торговца. Он заплатил за них полновесным серебром, причём даже разделённая между всеми ходоками на равные части, сумма оказывалась внушительной.

Слизь с тела огромной жабы приглянулась пэру, но торг за серебро закрылся и начался простой и понятный всем бартер. В деревню караван привёз вещи, которые крестьяне не могли произвести на месте, в основном тканные. А также саму ткань и железо, рассчитывая обменять их без всякого вложения обычных монет. Ходокам повезло, что Корис Клэйн был опытным человеком и всегда возил с собой некоторую сумму для непредвиденных обстоятельств. Вроде покупки попавшихся на его пути предметов, снятых с тела огромного монстра.

Серриса,