Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

— Орудия, залп! — мой голос прорвался сквозь гул двигателей и вой приближающихся артефакторов. — Бить заградительным! Не дать им сомкнуться!

Палуба «Дивного» вздрогнула под ногами от одновременного залпа бортовых батарей. Ослепительные трассы магических снарядов прочертили темноту, устремившись навстречу летящему строю.

Не все попадали — пираты уворачивались с отчаянной ловкостью, — но плотность огня была чудовищной. Два артефактора Сказания, не успевшие среагировать, взорвались яркими огненными шарами, разбросав обломки тел и артефактов. Еще троих отбросило ударными волнами, сбив с курса.

Гирм и Бриоль даже не дрогнули. Перед ними вспыхнули мощные энергетические щиты — Гирма, раскаленный докрасна, как кузнечный горн, и Бриоля, мерцающий холодным, переливчатым светом.

Снаряды разбивались о них, как стекло, не причиняя вреда. Они продолжали неумолимое движение вперед, как два демона, плюющих на законы физики и тактики. Лемиан двигался за ними следом, готовый вступить в бой, но явно не рискующий встречать в лоб выстрелы пушек со своей Завязкой.

Сконцентрировав всю ману в татуировках «Прогулок», я рванул с палубы на скорости, невозможной ни для одного Артефактора ниже ранга Предания. Для них я был всего лишь смазанным пятном, промелькнувшим в поле зрения. Лемиан, летевший чуть позади и левее Гирма, только начал поворачивать голову, но его щит был развернут вперед, навстречу нашим залпам.

Я обошел его справа и сзади. Моя правая рука уже была вытянута, и по ней от плеча до кончиков пальцев пробежала серебристая дрожь — татуировка «Энго», жаждущая крови. Один четкий, молниеносный взмах — горизонтальный, сконцентрировавший всю скорость и всю мощь моего полета.

Лемиан даже не успел понять, что произошло. Его голова слетела с плеч, отсеченная идеально чисто и гладко. На мгновение на его лице зависло выражение недоумения, а затем тело, еще не осознавшее смерти, беспомощно кувыркнулось, уходя куда-то в бок, теряя координацию.

Но цена оказалась высокой. Моя собственная инерция бросила меня прямиком в зону действия Гирма и Бриоля.

— МЕРЗАВЕЦ! — проревел Гирм, и его двуручная секира описала короткую, но невероятно мощную дугу.

Я едва успел отклониться, но зазубренное лезвие чиркнуло по моему плечу, разрывая плоть и мундир. Боль, острая и жгучая, пронзила тело.

В тот же миг Бриоль, не проронив ни звука, выпустил в меня очередь из пистолетов, которые он держал в обеих руках. Его стиль был точно таким же, как у нашего Фавла, разве что мощь выстрелов превосходила бойца моего взвода в десятки раз.

Ярко-зеленые энергетические сгустки прошили воздух. Один я успел парировать клинком, второй пролетел мимо, но третий впился мне в спину, чуть левее лопатки. Взрывная волна отбросила меня вперед, и мир на мгновение помутнел от адской боли и удара.

Инстинкты и годы пиратства взяли верх. Я не пытался контратаковать. Наоборот, я подхватил приданный мне импульс и, скорректировав траекторию, камнем полетел к палубе «Дивного», кувыркаясь в воздухе, чтобы избежать новых попаданий.

Я рухнул на швартовочные кнехты, с трудом удерживаясь от крика. Кровь сочилась из раны на плече и пекла спину.

— Командир! — кто-то крикнул.

— Продолжайте огонь! — прохрипел я, поднимаясь на ноги. — Не дать им приблизиться!

Артиллеристы выполнили приказ. Шквал огня обрушился на оставшихся артефакторов Сказания, вынудив их отступить и рассыпаться. Но на Гирма и Бриоля это почти не действовало.

Их щиты пылали, поглощая снаряд за снарядом. Они медленно, неотвратимо, как жнецы, продолжали приближаться к «Дивному». Расстояние сокращалось с каждой секундой.

Холодный ужас сковал мне грудь. Если они вступят на палубу, это будет бойня. Мои ребята были сильны, но против двух Хроник, один из которых на Кризисе, а второй — Кульминации… у них не было шансов.

Силар… я посмотрел на него. Он стоял у штурвала «Когтя», его лицо было искажено яростью и бессилием. Он был могуч, но без своих артефактов явно не настолько, чтобы хотя бы задержать одного из них. Остановить эту лавину мог только я.

Гирм и Бриоль были уже так близко, что я видел оскал на лице Людоеда и холодную, безразличную маску Сизого. Еще минута, максимум полторы.

Отчаянный план родился в голове мгновенно. Я рванулся от штурвала, проигнорировав пронзительный укол в спине, и схватил за шиворот все еще связанного Родрика, которого я взял с собой чисто на всякий случай. Пригодилс, черт.

Вытащив его на открытую палубу, к самому лееру, я приставил лезвие татуировки «Энго» к его горлу.

— Гирм! — мой голос прорвал гул двигателей и вой пустоты. — Смотри! Твой капитан! Отступай, или я открою ему глотку!

Я надеялся на хоть каплю солидарности, на малейшую попытку торга. Но Людоед лишь скривился в презрительной гримасе. Его голос, усиленный маной, грохнул, как удар грома:

— Режь, ублюдок! Найду другого! Мне нужны корабли, а не предатели!

Его слова ударили с физической силой. Родрик замер в моих руках, и по его лицу пробежала тень горького, последнего понимания. Его жизнь не стоила для Гирма ровным счетом ничего.

План провалился. Но времени на отчаяние не было.

— Всем кораблям! — закричал я. — Рассредоточиться! Разные курсы! Максимальная скорость!

Я отшвырнул Родрика обратно к борту и рванулся к штурвалу. Резко развернув «Дивного», я направил его не в открытую пустоту, а вдоль гигантской стены Руины, надеясь использовать ее рельеф как прикрытие.

Тактика сработала — но лишь отчасти. Гирм, увидев, как наш флот рассыпается веером, на мгновение замер в нерешительности. Затем он резким жестом отдал приказ Бриолю:

— Сизый! За тем, что на север! Добей и возвращайся! Этот — мой!

Бриоль, не меняя выражения лица, ринулся в указанном направлении, преследуя один из уводящих кораблей. А Гирм, развернув свой щит, как таран, ринулся за мной.

Корабли были быстрее Артефакторов, но только после разгона. А его еще нужно было набрать. И уже было очевидно, что Гирм догонит нас быстрее, чем «Дивный» сможет ускориться достаточно.

Тем более что теперь, когда Гирм был у нас в кильватере, он уже мог не опасаться огня бортовых орудий, а редкие выстрелы кормовых пушек попросту игнорировал — снаряды разбивались о его раскаленный щит, не причиняя вреда.

Расстояние между нами стремительно сокращалось. Он догонял. Еще немного — и он врежется в корму, сминая металл и плоть.

— Держи курс! — бросил я своему рулевому, молодому Артефактору с бледным от ужаса лицом. — Не сворачивай!

Я развернулся и побежал по палубе на корму, к приближающейся смерти. Мои раны горели, мана в татуировках клокотала, требуя выхода. Я не мог