Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

По толпе прошел нервный гул. В глазах людей читался страх, неуверенность, но и надежда на спасение.

— Но для безопасности всех, — продолжил я, пресекая начинающийся ропот, — все артефакторы, независимо от ранга, будут закованы в блокирующие наручники. Сразу после моего выступления пройдите отдельно, к тому зданию, — я ткнул пальцем в уцелевшее административное строение, где уже суетились мои бойцы с охапками наручников. — Обычных граждан прошу оставаться на площади, пока Артефакторов заковывают. Потерпите немного. Потом вас проводят к кораблям. Мы постараемся разместить вас с максимальным комфортом, насколько это возможно.

Я закончил речь и отвернулся, давая сигнал начать процесс. Большинство людей покорно потянулись к указанному месту. Но несколько фигур на окраине толпы резко метнулись в разные стороны, пытаясь воспользоваться суматохой и скрыться в переулках.

Им не дали уйти. Мои бойцы, которых я заранее расставил по периметру площади, среагировали мгновенно. Беглецы были скручены и без лишних слов отконвоированы прямиком в трюм «Дивного», к плененным пиратам. Их участь была решена.

Остальных, послушных, начали организованно грузить на корабли. Шесть из восьми оставшихся пустыми судов были отведены под гражданских.

Это был тесновато, люди размещались в трюмах, на палубах, в каютах — везде, где было хоть немного места. Но пайки и воду им выдадут, так что серьезных протестов не должно было быть. Они были слишком напуганы и благодарны за спасение из этого ада.

Проследив за уходящей в сторону доков колонне людей, я снова обратился к своим командирам.

— Теперь самое веселое, ребята. Разбиваемся на группы. Прочесываем каждый склад, каждый дом, каждый подвал. Все, что представляет хоть какую-то ценность — сюда, на главную площадь. Быстро и организованно.

Они кивнули, не тратя слов, и разошлись отдавать приказы. Вскоре по мертвому городу загремели засовы, захрустели под ботинками обломки. Процесс занял несколько часов — база была большой, а укрытий и тайников у пиратов оказалось предостаточно. Но мои ребята работали с лихорадочной, вымученной энергией, подстегиваемые азартом охоты за добычей.

К рассвету центральная площадь начала походить на лавку алхимика-маньяка. Десятки, а то и сотни сундуков, ящиков, и тюков просто кучей были свалены в беспорядке. Золотые и серебряные монеты переливались в первых лучах солнца.

Драгоценные камни слепили глаза. Стопки артефактов всех мастей испускали легкое магическое свечение. Груды редких материалов, тканей, специй, оружия и доспехов дополняли картину невероятного богатства.

Я прошелся меж этих гор сокровищ, и золотая татуировка на моей груди отозвалась глухим, ненасытным гулом. Она тянулась к нескольким предметам. К небольшому, потрескавшемуся свитку с непонятными письменами, излучавшему древнюю мощь. К паре тусклых, почти черных кристаллов, в которых пульсировала странная, тягучая энергия. К обломку какого-то механизма, испещренного золотыми жилками.

Я молча сунул их в свой подсумок — пищу для ненасытной Маски.

— Все остальное — грузить на «Буревестник» и «Молот»! — скомандовал я, обводя рукой оставшееся богатство. — Сначала артефакты высших рангов, золото, камни! Все тяжелое и громоздкое — в трюмы! Остальное — на палубы! Быстрее!

Началась адская работа по перегрузке. Люди, уже измотанные боем и обыском, надрывались, таская тяжеленные сундуки по сходням. Скрежет лебедок, отрывистые команды, тяжелое дыхание — площадь постепенно пустела, а палубы двух кораблей скрипели под все увеличивавшимся грузом.

К тому времени, как первые лучи солнца окончательно разогнали ночь, все было кончено. Город был выпотрошен, словно рыба. Девять наших кораблей, изрядно потрепанных, но гордо стоявших на якоре, были готовы к отплытию.

Два — битком набитые сокровищами. Шесть — забитые пленными и гражданскими до отказа. И мой «Дивный», несущий на себе самый ценный груз — плененных Артефакторов.

Я вышел на капитанский мостик, с наслаждением чувствуя под ногами привычную вибрацию досок палубы.

— Отдать швартовы! Поднять якоря! Курс — на Амалис! — я посмотрел на навигационные карты. — Но не напрямую. Ложимся на широкую дугу, огибаем прежний маршрут. С перевалочного пункта — за тридевять земель.

Хамрон удивленно поднял бровь.

— Опасаешься оставшихся капитанов Братства?

— Опасаться — не то слово, — хмыкнул я. — Мы и так сорвали джекпот. Четверо Хроник в трюме, полторы сотни артефакторов помельче, горы золота. Незачем сейчас, когда все решено, лезть в ненужную драку с тремя озверевшими капитанами, у которых не осталось, что терять.

Корабли один за другим оторвались от причала и, набирая скорость, скрылись в утренней дымке, оставив позади лишь пустые, безмолвные Руины и горький дым былых поражений.

###

Монотонный гул двигателей стал саундтреком к моему личному ритуалу. Я заперся в каюте, отгородившись от суеты на палубах, и вывалил на стол добычу.

Предметы, заинтересовавшие Маску, как всегда, на вид выглядели хламом, но это было не важно, пока они могли дать мне энергию и время. Когда все было кончено, я оценил прирост. Примерно двадцать пять миллионов. Неплохо.

Но это было лишь начало. Я вышел на палубу, где уже кипела работа. Мои ребята под руководством Яраны и Силара проводили опись трофеев, сгруженных с «Буревестника» и «Молота». Я подключился, пробегаясь глазами по сводкам и лично заглядывая в некоторые сундуки.

Цифры складывались в голове в ошеломляющую мозаику.

— Четыре миллиона в звонкой монете и слитках, — пробормотал я, просматривая отчеты. — Семь — в артефактах. Три — в ядрах к ним. Двадцать — в драгоценных камнях. И еще пятнадцать — в разном хламе, который кто-то посчитал ценным. Итого… пятьдесят один миллион.

Это не считая того, что уже было внутри меня.

Мой взгляд упал на открытый сундучок с драгоценностями. Бриллианты, изумруды, сапфиры переливались в свете артефактных ламп.

Интересно, а они придутся по душе Маске? Забрав сундучок с собой, я снова заперся в каюте. И результат экспериментов оказался даже лучше, чем я мог надеяться.

Бриллиант размером с ноготь Маска поглотила за секунду. Он просто растворился, исчез в моей ладони, и в меня из золотой татуировки хлынул такой мощный, чистый поток маны, что у меня перехватило дыхание.

За этот камешек можно было выручить пятьдесят — шестьдесят тысяч золотых. Но маны мне от него пришлось почти на семьсот тысяч.

Я тут же выхватил другой камень, даже побольше, но на этот раз Маска будто бы объявила голодовку, наотрез отказываясь поглощать бриллиант. Поначалу я не понял причину, но, изучив камень внимательнее, заметил внутри крошечную трещинку.

Вот в чём было дело. Маске не нравились дефекты.

С лихорадочной поспешностью я начал перебирать камни, предлагая их Маске. Какие-то она с удовольствием принимала, какие-то оказывались ей неинтересны.

Когда последний безупречный камень