Нечисть. Ведун - Tony Sart

Алан меж тем продолжал свои размышления вслух:

– А значит, судьбина такая нам. Как ты мог понять, – он кивнул на свою искалеченную руку, – мы попали в небольшие неприятности. Дело не совсем выгорело, и мы крупно насолили князю местному. Вот теперь родные леса чужими стали, ноги уносим. Крепкая за нами дружина идет. Становища наши пожгли, два раза бой беглый давали. Из моих другов меньше дюжины осталось. Нам теперь один путь: по нутряной кромке леса, вдоль болот гиблых. И княжьи псы про то смекают, там нас и будут ждать у овражьих выбоин. Я уж думал последнюю сечу давать, с боем прорываться или на погибель достойную. А тут ты.

Он снова замолчал. То ли собираясь с силами от донимающей раны, то ли продолжая размышлять.

Никто из ватажников не торопил главаря. Видать, очень верили они чутью и смекалке атамана. Только птицы-дурехи, не соблюдая разбойничье чинование, продолжали голосить в зарослях.

– Так. – Алан вскинул голову, взглядом приказывая подручным поднять себя на ноги. – Затея дерзкая, но выбора у нас два: назад, на копья витязей, или…

Он обвел свою банду взглядом.

– Или напрямки через болота.

Ватажники было зашумели, но вожак чуть повысил голос:

– Обманем княжьих псов, уйдем по топям. По ту сторону трясин, дальше за леса, уже выйдем вдоль тракта и доберемся до острогов ближайших, разделимся, потеряемся. Такой ход даст нам время уйти.

Один из разбойников, весь перекошенный дядька плутоватого вида, брякнул:

– То ж гиблые места. Нечисти там лютой полно! – И уже совсем тихо, с ужасом в голосе добавил: – В лапы болотнику попасть?

Атаман хитро прищурился:

– А вот тут нам недаром повстречался ведун. Он нас через болота проведет, тварей Небыли отвадит да ублажит. Впрочем, кто желает, может вертать взад. Кому повезет – сразу порубят, а кого живым возьмут… сами знаете, как князь Белозар с нашим братом любит тешиться клещами да прутами раскаленными. – Он подмигнул мне. – Проведешь, ведун?

И, не дожидаясь ответа, дал команду выдвигаться.

Ватага уже спешно собиралась в путь. Проходя мимо меня, так и оставшегося сидеть в остолбенении, Алан на миг остановился рядом, кинул как бы в сторону:

– А если думаешь хитрить, ведун, в сговор там с дрянью болотной вступить, то Цдрэвко близко будет. – Он кивнул на мгновенно оказавшегося рядом детину. – Не понравится моему другу верному что-то, почует неладное… больно умирать будешь, ведун. Больно и долго.

Я машинально перевел взгляд на дылду.

Тот только коротко кивнул: убью, мол, страшно убью. И не помешкаю.

Кивнул и вскинул меня за шиворот на ноги. Одной рукой.

Как котенка.

Отряд, невольным участником которого я стал, уже пару часов продвигался вглубь болот.

Я с тревогой поглядывал на неумолимо стремящееся к закату светило и крепче прижимал к себе перевязь заплечного короба. Поначалу разбойники хотели бросить мою поклажу, чтобы идти налегке, но я встал намертво, указав, что им придется меня или тащить волоком, или убить, но без своих вещей я не пойду. Утратить заветные записи для меня хуже лютой гибели. С минуту помешкав, лиходеи плюнули и дозволили мне взять скарб. Ведунский посох трогать не стали, побоялись, но вот кривой нож отобрали. Для убере́гу.

Кроме атамана, в ватаге почти не было сильно раненных, да и тот держался бодро, а потому шли мы бойко, уже давно миновав преддверия болот, пограничную зону, когда лес переходил в топи. Сейчас мы продвигались среди лабиринта кочек, заросших дурными травами, чавкающих мутной жижей заводей и покрытых скользким мхом камней. То там, то тут среди всего этого унылого однообразия торчали исковерканные коряги мертвых гнилых деревьев. Хотя до сумерек оставалось никак не менее часов четырех (поздняя весна давала солнцу вволю нагуляться по небу), здесь было мутно. Все вокруг было застлано влажным туманом смердящих испарений. Гниение трав, деревьев и тех несчастных животных, что угодили в топкие места и теперь разлагались на дне, высвобождали дурные газы. То и дело где-то сквозь тягучие стоячие воды прорывались пузыри, натужно лопались с мерзким шлепком и разносили по округе новую порцию смрада.

Плохие места, дурные.

Поначалу я пытался убедить своих захватчиков, что я не знаток болотных троп, а уж тем более не борец со злобными тварями, но Алан только хмыкал в усы, Цдрэвко толкал меня в спину, и мы шли дальше. Теперь же я, осознав всю тщету своих разъяснений, молча шагал в цепочке разбойников, внимательно глядя под ноги и тыча посохом перед собой.

Не хватало еще ухнуть в водную слизь.

До действительно топких мест еще далеко, сердце болота много глубже, но промокнуть и перемазаться в вонючей ряске не хотелось. Я очень надеялся, что мы обойдем болото краем, а не полезем напролом. Судя по всему, ватажники были местные и в окрестностях ориентир ведали.

Замороченный монотонным движением своих ног, я не сразу сообразил, что меня дернули за короб, заставляя пригнуться.

Разбойники тотчас же примолкли, притаились, засев между болотных кочек.

Вытянув шею и посмотрев вперед, я понял причину внезапной тревоги.

Впереди, в еще более сгустившемся белесом тумане, медленно покачиваясь, дрожали бледно-голубые блики. Как будто свет лучины в оконце, только бледного, чуждого цвета.

Болотные огоньки.

В горле у меня пересохло. Это означало, что обитатели топей приметили гостей и с нетерпением их ждали.

Я знал, что нечто подобное начнется – пройти незамеченным по владениям болотника невозможно, – но надеялся, что день и то, что мы двигаемся по краю гиблых мест, даст нам если не шанс избежать встречи, то хотя бы больше времени.

Надеждой ведомы болваны, как любил говаривать мой друг Молчан.

Впрочем, реакция разбойников на огоньки была совершенно противоположной той, на которую рассчитывала нечисть. Там, где заплутавший в топях селянин уже завороженно стремился бы к призрачному свету, полагая это свечением окошек лесного домика или же костерком охотника, ватажники, наоборот, насторожились и шарахнулись. Знамо дело: им, лихим людям, любой сторонний огонь – сигнал. Может, то факелы преследователей или же князь послал вперед встречную засаду. А потому матерые душегубцы не двинулись с места.

– Аркуда, – шепнул сидевший неподалеку атаман, обращаясь к одному из ватажников – кажется, к хилому кривому дядьке, – ну-ка шмальни, попотчуем знакомцев.

Тот, чье прозвище – видимо, шутки ради – значило «медведь», невесть откуда достал небольшой кривой лук, наложил стрелу (в широких штанах он, что ли, все это прятал до поры?) и, резво вскинувшись, пустил ее в цель.

Прямо под один из огоньков, туда, где, по идее, должна была находиться