Предатель - Энтони Райан

к основной части войска. На Рудниках Эвадина снова начала с состраданием заботиться об этих несчастных, покоряя их своим обычным лёгким сочетанием доброты и тщательно сформулированных уговоров. По правде говоря, благодаря смертоносным усилиям сэра Аурента Веллинде, освобождённые шахтёры внесли довольно скудный вклад в нашу численность, которая начала меня беспокоить, когда войско перешло Сильтерн вброд и ступило на землю Альбериса.

— В последние недели мы покрывали от десяти до двадцати миль в день, — доложила Эйн тем вечером, когда Священный поход Помазанной Леди разбил лагерь. Эвадина удалилась в свой шатёр, снова не прочитав проповедь, предоставив мне оценить нашу текущую диспозицию и состояние собранных разведданных. Мой статус де-факто маршала этого войска оставался невысказанным, но также и не оспаривался. Строго говоря, у нас с Уилхемом ранг был одинаковый, но он не выказывал обиды на то, что Эвадина передала командование мне, и, очевидно, удовлетворился тем, что возглавил кавалерию Помазанной Леди. Эйн, как мой лучший счетовод, получила роль адъютанта и интенданта. Сегодня она пришла, вооружившись своими журналами и отчётами, которые поведали тревожную историю.

— Сегодня мы прошли всего пять, и один человек получил скверное ранение в ягодицы. От арбалетного болта, пущенного его отцом, когда он убегал.

— Народ здесь и впрямь другой масти, — подтвердила Вдова. Моё внимание теперь занимало всё войско, а потому командование Разведротой пало на неё, и она усердно выполняла свои обязанности, рассылая патрули повсюду. — Сегодня мы наткнулись на деревеньку, в которой кто-то повесил просящего на шпиле его собственного святилища за слова в поддержку Леди. А ещё мы нашли одного из наших глашатаев в овраге с перерезанным горлом и торчащими изо рта памфлетами.

— Наша общая численность? — спросил я Эйн.

— Восемь тысяч сто тридцать два, — привычно быстро ответила она. — Хотя просящий Делрик говорит, что по меньшей мере один из тех, кто пошёл за вами из Рудников, вряд ли увидит рассвет. А ещё он просил рассказать вам, что остальные смогут разве что по паре камней в еретиков бросить.

— Посадите их на телеги, — сказал я. — Пока не восстановят силы, послужат погонщиками. — И, повернувшись к Вдове, продолжил: — Памфлетов больше не будет. Глашатаи теперь остаются в войске. Пускай разведчики патрулируют отрядами не меньше пяти. Отправь в деревни впереди того менестреля с его другом-жонглёром. Пускай притворятся, что они нищие артисты, спасающиеся от грядущей войны, и оценят лояльность местных жителей. Мы отправим вербовщиков туда, где они найдут людей, поддерживающих Священный Поход Леди, и обойдём тех, кто может доставить хлопоты.

— Скорее всего, хлопоты доставит весь северный Альберис, — сказал Уилхем. — Во всём Альбермайне не сыскать места, более преданного ортодоксальному Ковенанту.

— Нам не надо захватывать земли, — ответил я. — Или людей. Только священный город. С ним мы получим и Ковенант.

— Восемь тысяч — приличная численность. Но даже с солдатами герцогини у нас среди этой толпы не больше тысячи обученных воинов.

— Эймонд уже, наверное, доехал до Куравеля. Суэйн и Офила со своими ротами выйдут в поход. Три тысячи ветеранов, пеших и конных. Как только соединимся с ними, война выиграна. — Я замолчал и поморщился. — Если не считать самого́ сражения.

— Это если Леанора даст нам время уладить этот вопрос. Или этот Арнабус со своим капитаном-разбойником так и будут сидеть и ждать нашего прихода.

— Большая часть войны ведётся в неведении относительно намерений противника. — Я не мог вспомнить, где вычитал эту реплику, так что, может даже, это я сам её и придумал. В любом случае, утверждение казалось уместным. — И эта не исключение. Лорд Уилхем, отныне всегда держите Верховую роту в пределах досягаемости меча от Помазанной Леди. Если Арнабус с Тессилом и впрямь решат рискнуть и противостоять нашему наступлению, она наверняка станет их главной целью.

* * *

Королевский гонец нашёл нас десять дней спустя — когда уже перевалило за полдень, на вершине холма на юге показалось развевающееся знамя Алгатинета. Герольд ехал во главе отряда верховых королевских солдат из двенадцати человек, и рыцарей среди них не было, насколько я мог судить. Я всё думал, пошлёт ли Леанора сэра Элберта, поскольку слово Королевского Защитника проигнорировать гораздо труднее, чем этого придворного чиновника. Тот факт, что она его не отправила, мог говорить о невысказанном одобрении нашего курса, поскольку принцесса-регент питала к Совету светящих не больше любви, чем Эвадина. Однако содержание её послания Воскресшей мученице выражало скорее противоположное мнение, пускай и уместными цветистыми фразами.

— Нам известно о тяжком вреде и оскорблении, нанесённом Помазанной Леди действиями преступного священника Арнабуса, — зачитал гонец из развёрнутого свитка, сидя на прекрасной чёрной кобыле. Как мне представилось, это животное специально было выведено таким спокойным, поскольку оно продолжало жевать свои удила и смирно стояло на протяжении всего чтения. Эвадина решила получить королевское послание не в лагере, а вместо этого выехала на встречу с ним вместе со мной, Уилхемом и всей Верховой ротой. От королевских людей не ускользнул тот факт, что солдат Ковенанта здесь значительно больше, чем их. Они, в отличие от кобылы гонца, ёрзали в постоянном волнении, шаря обеспокоенными глазами по неприветливым лицам всадников, стоявших по бокам от Воскресшей мученицы.

— То, что по законам Короны и Ковенанта это преступления — не оспаривается, — продолжал вестник тщательно выверенным тоном, без обвинений или одобрения, — и, в качестве таковых, они требуют рассмотрения в соответствующих суда́х. И потому, ради содействия миру, что, как мне известно, является заветным желанием как короля, так и Помазанной Леди, — вестник замолчал, всего на мгновение, и сглотнул, — всем, кто в настоящее время следует за знаменем Леди, приказано немедленно вернуться в свои дома и на выделенные земли. Леди Эвадине официально предписывается явиться ко двору, где принцесса-регент получит полный отчёт по этому делу и предпримет все необходимые шаги для обеспечения справедливости.

Гонец — явно неглупый, судя по тому, как он как он подавил нервный кашель — направил кобылу к Эвадине и протянул ей свиток. Когда она собиралась его принять, кашель всё-таки пробился через горло гонца. — Мне… — Он сглотнул. — Мне приказано напомнить леди Эвадине о клятве, которую она не так давно принесла, преклонив колено перед добрым королём Томасом. Указанная клятва требует и вашей службы наследникам короля Томаса, о чём миледи, несомненно, помнит.

Эвадина ничего не произнесла, а только повернулась ко мне, приподняв бровь.

— Ваше послание принято к сведению, сэр, — вежливо сказал я ему.

Его взгляд метался между мной и Эвадиной. Королевские солдаты позади него волновались всё сильнее, а их боевые кони вскидывали головы, чувствуя нарастающее напряжение.

— Значит, — рискнул проговорить