Синие звезды - Роман Романов

заметила брошку. Это была довольно незамысловатая зеленая ящерка с приподнятым вверх хвостиком и задорными глазками, сделанными из двух драгоценных желтых камушков, неярко блестящих в тусклом вечернем свете. Каменные глазки как будто смотрели на нее. Принцесса моргнула, и как ей показалось, они подмигнули ей в ответ. Как бы она хотела стать греющейся на ярком солнышке ящеркой, прятаться в прохладной тени, весело резвиться со своими сородичами, навсегда забыв о своих страхах…

Из этих приятных грез Летецию вывело недовольное ворчание деда.

Тем временем праздничная церемония подошла к концу.

Король, окруженный стражниками, в сопровождении главного и двинулся к стоящей за храмом повозке под льстивое верещание аристократов Лиции.

— Да прибудет с вами милость Акилина! Да будет вечно ваше мудрое царствование!

Король что-то сухо бурчал в ответ на эти пожелания, а стражники бесцеремонно отпихивали пытающихся приблизиться слишком близко к его величеству аристократов.

Да, ее дед был не особо дружелюбным, она вообще не помнила его в хорошем расположении духа. Единственный, с кем он любил проводить время, был плетущийся сейчас рядом с ним лысый, неопределенного возраста, высохший, словно мумия, главный ляонджа — граф де Дэлеван.

Во внешности этого невзрачного человека необычно красивыми были лишь небесного цвета глаза, ярко-ярко-синие, словно капельки жидкого аквомора, вставленные в его глазницы.

Он, как и ее дед, практически всегда был одет в военную форму старого фасона, какую обычно можно увидеть на картинках старых книг, актуальных лет тридцать назад, во время молодости Никоса.

Возглавляя государственную безопасность, главный ляонджа был постоянным спутником короля, не доверяющего никому, даже собственной тени…

В толпе послышалось легкое движение, а затем приглушенный крик и звон упавшего на землю оружия. Двое королевских стражников держали пытающегося вырваться молодого аристократа, из рукава которого выпал спрятанный нож.

От этого резкого звука Летеция вздрогнула, застыв на несколько мгновений на месте, как будто потерявшись в пространстве. Ее движения замедлились и потеряли плавность, а у принцессы появилось чувство, что она стала картонной куклой, которую дергает за ниточки неумелый кукловод.

Расширенные зрачки девочки ошарашенно метались по сторонам, а затем застыли, встретившись с ледяным синим взглядом главного ляонджи, пронизывающим ее до костей.

Несмотря на улыбку на лице графа и быстро произнесенные несколько адресованных ей ласковых слов, его глаза выражали лютую холодную ненависть, как будто он ненавидел не только ее, но и всех людей и весь мир вместе взятый.

И эти ледяные синие глаза частенько преследовали Летецию в кошмарах, заставляя просыпаться принцессу в холодном поту.

«Мне просто это кажется, каждый раз, встречаясь с ним взглядом, от которого в жилах стынет кровь», — думала девочка «Это плод моего воображения и не более того»

— Кровавый тиран Никос, твои преступления не сойдут тебе с рук! — зло прокричал заговорщик, желая обратить на себя внимание короля. — Ты еще ответишь за погубленные тобой жизни!

Стражники, влепив юнцу пару пощечин, заткнули тому рот.

Никос, кинув беглый взгляд на заговорщика, проворчал себе под нос:

— Одни предатели вокруг, возомнившие себя творцами истории. Никому веры нет!

Главный ляонджа слегка склонил голову:

— Пятое покушение за этот год, ваше величество. О том, что сын лорда де Левентса собирается вас убить, мои «тайные защитники» узнали еще неделю назад.

При упоминании знакомого имени в голосе короля проскользнули нотки грусти.

— Лорд де Левентс? Как же! Помню времена, когда мы безоговорочно доверяли друг другу. Что с людьми время делает… — А затем, как будто придя в себя, Никос проворчал: — Почему сразу не арестовали? Предателям не место среди людей!

— Не было необходимости, ваше величество, так мы поймали его с поличным, и теперь уже изменник точно не отвертится от заслуженного наказания, — ехидно улыбаясь, ответил граф.

Они подошли к запряженной несколькими гнедыми скакунами карете.

— Ваше величество, желаете ехать? — не поднимая головы, спросил кучер.

Никос что-то буркнул в ответ, и, кряхтя, забрался внутрь. Но тут же заворочался на сиденье, пытаясь пристроить ноги.

— Что за неудобная карета? Почему новая, болван? — зло проворчал монарх.

— Так старая уже совсем в негодность пришла, ваше величество, — не поднимая головы, ответил кучер.

— Не твое это дело короля учить, что пришло в негодность, а что нет.

— Конечно, ваше величество, как бы я посмел вас учить? Вы же сами давеча разрешили ее заменить и даже соизволили прокатиться на ней…

— Вот болван, болваном, — обращаясь к сидящему рядом графу, проворчал король, — а наказать не за что, ничего не попишешь.

И не дожидаясь ответа, Никос, недовольно кряхтя и ругая новую неудобную карету, приказал ехать.

Главный ляонджа тихонько вздохнул, даже его утомляло постоянное ворчание короля.

Летеция устроилась у окошка, прижавшись к неровной стенке кареты, стараясь казаться как можно незаметнее, чтобы не получить новую порцию замечаний от деда. Девочка еще раз взглянула на уносящуюся от них площадь Акилина, на которой, словно травянистый луг, колыхались зеленые шляпы стоящих на ней людей.

Карета, монотонно скрипя рессорами, покачиваясь из стороны в сторону на неровной каменистой дороге, словно корабль, рассекающий морскую гладь, медленно плелась к дворцу через просторы высаженной перед ним Королевской рощи.

Летеция, прислонившись к окну, наблюдала за проносящимися пейзажами.

Кроны гигантских деревьев, упирающиеся вершинами в бледное вистфальское небо, густо переплелись между собой, образовав плотный зеленый заслон, через который бледными полосками просачивался падающий на землю серебристый лунный свет.

Под деревьями-великанами раскинулись низкорослые хвойные кустарники, словно дикобразы, ощетинившиеся сочными темно-зелеными иголками.

На очищенных от деревьев круглых полянках, иногда мелькающих перед окнами, словно костер, полыхали высаженные там цветы: красные, цвета закатного солнца, оранжевые, как апельсин, голубого небесного цвета и еще всякие-всякие, ковром устилающие землю.

По центру полянок виднелись фонтанчики, сделанные в форме кувшинок, со струящейся из них прозрачной водой, негромко журчащей и переливающейся серебристым светом.

От висящих по периметру дороги треугольных светильников с горящими внутри толстыми белыми свечками карета отбрасывала длинную неровную тень, за которой, чувствуя, как начинает дремать, наблюдала принцесса.

Карета подъехала к дворцу.

Словно медведь топчась на месте, дважды наступив на ногу помогающему вылезти стражнику и стукнувшись головой о потолок, Летеция кое-как выбралась из кареты.

-Какой кошмар, как можно быть такой неуклюжей? Хорошо хоть этого никто не видит, — проворчал Никос, наблюдая за внучкой.

Да, грациозность и пластика точно были не про нее.

Они оказались внутри дворца, тут же начавшего давить своей серостью. В нем не было никаких элементов декора: ни картин, ни фресок, ни мозаики,