Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

Золотая перехватила молот удобнее, он задрожал от нетерпения, нацелился. Ворон старался не слушать, как стонет мир, не обращать внимания на терзающую его боль.

Сейчас… ударить, пока еще не поздно…

Снаружи смертные проснулись, высыпали из хижин и дворцов, глядя в золотящееся ночное небо, – все стали едины в ужасе перед наступавшим концом мира. Не солнце всходило, не луны сошлись вместе, что, говорят, бывает лишь раз в полтысячи лет, – небо наполнилось силой и засияло от края до края. Кто-то рыдал, кто-то кинулся грабить соседей (всегда находятся желающие поживиться напоследок, верящие, что уж с ними-то ничего плохого не случится), кто-то в исступлении кромсал ножом себя, а кто-то – близких, кто-то молился древним, давно позабытым богам… Ворон чувствовал охвативший смертных хаос, и это только добавляло боли.

Как же быстро рушится их спокойная жизнь, как стремительно они теряют привычку слушаться закона и обычая!..

Поднялся ветер – нехороший, тревожный, какой бывает перед грозой. В зените закурчавились, густея, темные облака, опустились к земле, в них заискрили молнии. Воды затряслись, море отступило от берегов – жители прибрежных селений в ужасе бежали на холмы, взбирались на деревья. Ожили вулканы, плюясь в переливающееся небо подземным пламенем…

Мир дрожал, мир кричал, как тяжко раненый человек.

Великая пирамида в Сетджурне тоже дрожала, срывались со стен статуи и панели с рядами рунных надписей, с потолков в коридорах сыпалась светлая пыль, казавшаяся на черном полу мукой. Трескались и отваливались части каменной резьбы, так красиво преобразившейся после волшбы Шаарты.

Ворон стоял в центре заклинательного покоя, подняв руки с оружием богов, и сила Араллора наполняла его, текла огнем по жилам, плавила его душу – уже не человеческую, еще не божественную. Но если прежде он не мог выдержать этой силы, ныне – он горел, но стоял, погибал, но терпел и всю свою боль тоже направлял сейчас в тяжелеющий молот.

Со Златокрылой, стоящей сейчас в центре рушащейся пирамиды в Хаттуре, происходило то же самое.

И точно так же она не забыла прежней своей жизни.

«Khaerra… господин».

«Удачи, доблестная, – сами собой шепнули губы. – У нас нет права ошибиться. Потому что за нами – они…»

Они – все, кто сейчас с ужасом смотрит в горящее небо. Люди, гномы, сидхи, орки, половинчики, тролли, хобгоблины, даже немногочисленные крысолюды, даже духи и демонионы, ифриты и скорпиды… Этот мир – их. Их, и больше ничей.

И еще тех, кто сейчас возрождается из небытия над Равниной Гнева – не без его, Ворона, помощи…

«Время», – предупредила Золотая.

И молот ударил.

* * *

Из жерла Рога Огненного Зверя вырвался жидкий клуб дыма и какой-то удивленный, свистящий звук, словно вулкан сказал: «Ох!..»

И все на несколько мгновений стихло.

– Кто балансировал чары?! – завопила Владычица Молний. – Почему они…

Мир содрогнулся и застонал. Рог затрясся, словно в предсмертной конвульсии, из жерла, много дней лишь слабо курившегося, ввысь ударил столп пламени, смешанного с раскаленной силой; по склонам покатились камушки, над краем кратера вскипела раскаленная пена лавы.

– Хорошо я все сбалансировала, – проворчала Водительница Волн. – Молния, ты, прежде чем возмущаться, подожди немного, что ли…

– Они должны были сработать не так! – яростно крикнула Молния.

– А как еще?

– Не!.. Так!..

Рог ревел, как в лучшие свои годы, когда над плато еще горела призрачными кострами скопившаяся тут магия, когда орки не дерзали подходить к его склонам и на десять миль, когда Северная Ведьма еще и не помышляла возводить здесь свою крепость.

Рог ревел, огонь бил в золотящееся небо, твердь содрогалась – и вдруг с оглушительным треском на левом склоне вулкана раскрылась огненная щель; свет, окрашенный золотом, ударил из нее вверх, воздвигся стеной до самого неба, упершись в такие же золотящиеся тучи. А щель раскрывалась дальше, тянулась куда-то вкруг Твердыни, то замирая, то продвигаясь, бьющий из нее золотистый свет очерчивал в облаках неровную границу.

– Так или не так, – спокойно заметил Мастер Камней, – а чары сработали. Поздравляю, братья и сестры! Мир открывается.

– По тем линиям, что чертила та смертная чародейка, – кивнула Молния, тоже успокоившись. – Ну та, как ее… Госпожа. Которая чуть не заперла нас внутри!..

– Мы помним, Молния, помним…

– Все же смертные глупы и самонадеянны, – заявил Король Рассветов, мановением руки собирая на трясущийся склон столики со снедью. – Что бы они ни задумали, мы всегда на шаг впереди. И сейчас нам остается…

– Только подождать, ты прав! Скоро мир вскроется и сила будет нашей!

Темный вихрь, уже почти сравнявший Твердыню с землей, вдруг замер, словно задумавшись: что происходит, что я здесь делаю? Отчего земля трясется, а небо горит? Под светящимися небесами громадная воронка выглядела куда более зловеще, чем днем.

И вдруг Древний бог, сейчас казавшийся тонким и гибким, как смерч, начал раскачиваться и раскручиваться, изгибаться и выпрямляться, словно старался вновь закрутить застывшие в небе тучи, как густое варево.

– Что он делает? – пробормотал Камень, задумчиво пощипывая рыжую бородку.

Вихрь Великого Темного клонился, задевал светящиеся «стебли» и раздувшихся от силы конструктов, те басовито гудели, но не рвались; от Твердыни на земле остались лишь руины, по которым прыгали языки оранжевого пламени. Зато от светящейся стены, медленно, но неуклонно воздвигавшейся вокруг крепости, к Древнему богу потянулся словно бы легкий туман.

– Что он делает, брат? – язвительно переспросила Молния. – Ворует нашу силу! Замедляет наше… э… наше дело!

– Еще чего не хватало! Остановить его!.. – возмутились сразу несколько голосов, но в этот момент небо засветилось как будто ярче.

Да, точно ярче! Чуть в стороне от руин Твердыни, над пустынным плато в небесах словно бы развели костер – или прямо в зените над облаками вдруг мутно вспыхнуло солнце. А один из конструктов медленно угас, его полупрозрачное тело невесомо поплыло в воздухе, опускаясь на горящие развалины.

– А вот и союзнички к нашему древнему другу пожаловали, – процедил Камень, но Молния лишь покачала головой.

– Не обязательно, брат. Но чувствую, что ждать просто так, прихлебывая вино, у нас не выйдет…

* * *

Молот ударил, и по Араллору вновь прокатилась судорога боли.

Он ударил в золотую сеть, яростно горящую в небесах, прямо в узел, в сложное переплетение разновеликих амулетов, нависшее над Сетджурной.

Златокрылая повернула молот так, что первым ударил бело-голубой, молнийный боек, но тут же развернула его, и молот зацепил сеть и другой своей, темной стороной. Ворон помогал воительнице держать оружие, размахивать им, закручивая,