Сказания пыльных миров. Том 3. Гвард - Ярослав Кожедуб

class="p1">И наступила тишина. Мать и дочь сверлили друг друга взглядами, тяжело дыша. Я, в лёгком шоке от накала страстей, стоял недвижимым истуканом. Наконец, отдышавшись, Энигма первой нарушила тишину:

— Ты больше не имеешь власти надо мной. Я буду приходить и видеться с братом тогда, когда я этого захочу. По праву силы… и справедливости. Демоны, да только благодаря мне он вообще ещё жив!

Не дожидаясь ответа, она молча шагнула в дом, оттолкнув противницу с дороги. Лория, повернувшись вслед, уже открыла рот, чтобы продолжить ругань, но наткнулась взглядом на меня — и в таком положении и замерла. Энигма же, пройдя мимо и направившись в комнату Арлама, со злостью бросила:

— Ну что, доволен? Прошла я твоё испытание?

Последовав за ней, я негромко сказал:

— Я не ожидал такого, если что. Но мне кажется, тебе давно стоило с ней поговорить… хотя бы так?

— Тут ты прав. Давно мечтала ей всё это высказать. Привет, братишка! — ворвавшись в комнату, Энигма бросилась к обеспокоенному хорошо слышной ссорой Арламу.

Вздохнув и оставив их наедине, я вышел из комнаты и подошёл к сгорбившейся Лории, пустым взглядом уставившейся в пространство. Осторожно положил руку ей на плечо.

— Что тебе ещё нужно? — глухо произнесла она. — Хочешь принести в мою жизнь ещё больше боли?

— Вы неправы, — мягко покачал я головой. — И сами это понимаете, пусть и в глубине души… надеюсь. Ваш сын уже здоровее, чем был когда-либо за последние полтора года. Уже завтра я его долечу окончательно и он встанет на ноги. Ваша дочь… вам не нравится то, чем она занимается, так? Тогда как вы отреагируете, если я скажу, что уже с сегодняшнего дня она забросит это ремесло и уйдёт из города в качестве моей ученицы?

На последнем слове я незаметно поморщился. С другой стороны — это звучало лучше, нежели «спутница» или «соратница». Пусть Лория думает, что я буду учить её лекарскому делу.

Женщина как-то недоуменно воззрилась на меня. Помолчала. Наконец, просто спросила:

— Почему?

В одном простом вопросе слилось сразу множество значений, но я не стал разбираться в них. Тем более, что отвечать распространённо мне и не хотелось.

— Так получилось. Это не особо важно. Куда важнее, чтобы вы проявили себя взрослым и разумным человеком. Мне-то плевать, я человек чужой. Но вам и вашим детям так будет гораздо проще.

Не дожидаясь ответа, я отвернулся от неё и вновь пошёл к Арламу. Заклинание уже вновь откатилось. А Лория… это не моё дело, в конце концов. Прислушается к моему совету — хорошо. Не прислушается… горевать не буду.

* * *

В итоге за лечением я засиделся почти до ночи. Уже завтра я надеялся, наконец, закончить со всем этим делом — у Арлама оставались лишь десяток мелких язвочек снаружи. Смысла торопиться и пытаться долечить их сегодня не было: внутри всё ещё сидело нечто куда более серьёзное — некое проклятие или же магическая болезнь. Было бы интересно понять, что это такое… но не думаю, что это принципиально важно. Сопротивление моему лечению внутри тела Арлама я чувствовал до сих пор, но оно постепенно снижалось, а значит, Восстановление действовало и на глубинные причины болезни. И с каждым разом — всё сильнее.

Уходя, я оставил парнишке ещё немного еды, да и Энигма, прекрасно помня нищету родного дома, принесла ему целую сумку вкусностей — и теперь у меня появилась надежда, что Арлам начнёт хоть немного отъедаться. Выйдя за ворота (Лория, несмотря на мой совет, теперь попросту игнорировала нас обоих — и провожать, естественно, не стала), я кивнул на уже знакомый сквер напротив:

— Пойдём, поговорим.

Я сильно надеялся, что к ночи местные жители, даже если и занимались чем-то в сквере, уже его покинут. Увы, пройдясь к центру, мы обнаружили пяток припозднившихся гуляк, сидящих на скамейках возле пустой сцены и лениво о чём-то разговаривающих. Несколько пустых и полупустых кувшинов, остатки немудрёной еды… запах перегара. Я поморщился. Терпеть не могу пьяниц. Скучающие парни ненамного старше нас, тем временем, резко оживились, один из них что-то сказал, остальные засмеялись. Всё тот же шутник, почувствовав прилив уверенности, крикнул в нашу сторону:

— Хэй, красотка, зачем тебе этот лысый урод? Как насчёт компании куда более достойных парней?

Какой смелый. Я не удержался и, использовав Слияние с тенями, буквально исчез на их глазах. В ночной тьме это было просто. Рывком преодолев расстояние между нами, я собрался из теней за спиной шутника и нарочито нежным тоном прошептал ему на ушко:

— Не хочешь повторить свои смелые слова ещё разок? А то я не расслышал…

Парень вздрогнул и замер соляным столпом. Его сотоварищи, до этого оглядывавшиеся в поисках внезапно исчезнувшего меня, дёрнулись и свалились со своих скамеек. Кто-то тихо взвизгнул от неожиданности и тут же замолк.

Я медленно осмотрел каждого из парней. Дрожащие руки, наполненные ужасом глаза — уж не знаю, за кого они меня приняли в своём распалённом алкоголем воображении, но, кажется, вовсе не за мага. Скорее за чудовище из сказок. Едва заметно вздохнув, я коротко сказал:

— Валите отсюда. Быстро.

Уже спустя полминуты об их присутствии напоминал лишь лёгкий запах спиртного и совсем немного оставшегося мусора — хоть и бежали они, сверкая пятками, но оставлять еду и питьё вовсе не собирались.

— А ты умеешь пугать людей, — хмыкнула Энигма, присев на одну из дальних от сцены скамеек. — Вроде ничего особого и не сделал, но впечатление произвёл… неизгладимое.

Я присел напротив, лицом к ней и криво улыбнулся:

— Многие люди чувствуют, когда ты совершенно не воспринимаешь их как равных противников. Если ты в этом абсолютно уверен и ведёшь себя соответственно, то они невольно начинают сами себе придумывать поводы для такого твоего поведения. Зачастую уже их собственных мыслей более чем достаточно, чтобы они тебя пугались до мокрых штанов.

— А ты совсем их не воспринимал…? — Энигма осеклась. — Хотя что я спрашиваю. По сравнению с бандитами, Гарвом и Вещим — они сущие дети.

— Именно так. А теперь давай к делу.

— Давай, — осторожно согласилась девушка. — Ты…

— Да. Я беру тебя с собой. Но предупреждаю сразу — нянчиться я с тобой не буду. Тренировать буду ровно так же, как когда-то тренировали меня — и, клянусь богами, тебе это не понравится. Да и особо много