Дьяволы - Джо Аберкромби

— Солнечниэль Мрачнозуб.

— Правда?

Эльфийка медленно подняла тонкую белую бровь.

— Не совсем правда, — сказала Алекс.

— Солнышко — так меня называли в цирке.

— Ты была в цирке?

— Дрессировала львов.

— Правда?

Эльфийка медленно подняла тонкую белую бровь ещё выше.

Алекс поморщилась:

— Не совсем правда.

— Меня таскали на цепи, а люди освистывали и бросались в меня чем попало.

— Не лучшее времяпрепровождение.

— Им, кажется, нравилось.

— Я имела в виду тебя.

Солнышко пожала плечами:

— Даже плохому шоу нужен злодей.

Они ехали молча, стражи звенели в сёдлах, оси большой повозки скрежетали. Алекс, конечно, была одиночкой. Но она обнаружила, что ей нравится компания.

— Я слышала, все эльфы — кровожадные дикари, — сказала она.

— Я слышала, все принцессы — красивые дуры.

— Дай мне шанс. Я принцесса всего пару дней.

Солнышко опять подняла бровь.

— И уже неплохо преуспела.

Бальтазар уставился на линию связывания. Он пялился на неё почти без перерыва с момента нанесения. Казалось, это не более, чем пятно ржавого цвета, но его постоянное бурление в животе, периодические приступы рвоты и один памятный случай — когда он задумался об освобождении от магических оков путём организации смерти принцессы Алексии от яда — поистине взрывной эпизод на обратной стороне пищеварительного тракта, не оставили никаких сомнений относительно значительной мощи чар. Не было ничего, что Бальтазар ненавидел бы больше нерешаемых загадок.

Он подносил этот невзрачный мазок всё ближе к лицу, пока тот не превратился в размытое пятно. Может быть, там замаскированы крошечные руны? Начертанные на кончике пальца девчушки Папы до связывания и каким-то неизвестным способом перенесённые? Появились где-то на его теле, пока он спал? Между лопатками или на подошвах ног, или под мошонкой, где никто не проверит? Конечно, никто не проверял там в последнее время, и это раздражало. Или чернила вообще не использовались, а руны отпечатали медной проволокой? Или пальцевые фигуры, для которых даже не нужно прикосновение? Могла эта загадочная кардинальская задница Бок сплести какие-то дополнительные чары, пока он отвлёкся? Какой бы рассеянной она тогда ни казалась, она слыла грозным практиком. Он не первый раз ошибся слишком доверяя первому внешнему впечатлению.

Он тяжело вздохнул, попытался отбросить все эмоции и применить непоколебимую логику. Всем нужно за что-то держаться. В случае Бальтазара это его мастерство в магических науках и его грозная сила разума. На всё есть ответ! Он ещё раз перебрал в памяти каждый момент той встречи, горько жалея об отсутствии первого издания «Шестисот отречений» Аль-Харраби и тех великолепных немецких линз. А ещё — не сидеть бы на трясущейся крыше повозки.

Неуклюжее, нелепо перегруженное и переусложнённое транспортного средство, в котором можно безопасно перевозить ценный груз, с перилами на высокой крыше, сиденьем впереди для угрюмого возницы и скамьёй позади для пассажиров. Обитые железом колёса хаотично шумели, но Бальтазару время от времени казалось, будто что-то большое движется в безоконном пространстве под его ногами. Они даже не потрудились приковать его к скамье, очевидно, слишком полагаясь на связывание — решение, о котором они потом глубоко пожалеют. Потребовалось бы больше, чем мазок пальцем какого-то не по годам развитого ребёнка, чтобы удержать его... Эта мысль вызвала новую волну тошноты, заставив его оторвать запястье от лица, мужественно пытаясь удержать завтрак внутри. Чтобы отвлечься он начал рассматривать спутников. Там присутствовал двадцать один хорошо вооруженный папский гвардеец, но Бальтазар не принимал их в расчёт: людей, полагающихся на насилие, легко перехитрить. Сила, в конце концов, в изобилии встречается и у зверей. Именно мысль, знание, наука — и из всех наук магия — отмечают превосходство человека.

Он взглянул в сторону начала кавалькады. Этот мрачный дубообразный Якоб из Торна, эта ухмыляющаяся пиратка Баптиста и этот увядший монах были заняты болтовнёй с герцогом Никейским. Тем временем, уценённая принцесса, казалось, пыталась завязать дружбу с молчаливой эльфийкой — скорее всего, бесплодные усилия. Принцесса и эльфийка — звучит как нравоучительная басня, которую Бальтазару было бы неинтересно читать, не говоря уже о желании увидеть во плоти.

Вампир, который теперь, по-видимому, спал на другом конце скамьи, представлял собой другой полюс. Очевидно, крайне интересный экземпляр, что делало его могущественным, хитрым и крайне опасным. Единственный участник этого грустного фарса, которого Бальтазар мог считать угрозой… и, следовательно, единственный, кто мог представлять реальную ценность как союзник.

Он наклонился, стараясь сохранять благоразумное расстояние, поднял запястье и пробормотал:

— В чём фокус?

Тусклый глаз барона приоткрылся, белоснежная бровь поползла вверх, чрезмерно длинные волоски развевались на ветру.

— Связывание Папы Бенедикты? — прохрипел он.

— Да, связывание.

Барон Рикард снова закрыл глаз.

— Говорят, она самая многообещающая представительница тайных сил, появившаяся в мире за последние столетия.

— Хм. — будучи весьма многообещающим представителем тайных сил, Бальтазар не видел никаких доказательств.

Уголок рта барона удовлетворённо дернулся.

— Я даже слышал, что она сама является Вторым пришествием Спаситель.

— Очень смешно, — проворчал Бальтазар, который был не в настроении для легкомысленной болтовни.

— Ну, ты же маг. — глаз вампира снова приоткрылся. — Ты мне расскажи, в чём фокус.

Бальтазар кисло пошевелил губами. В последнее время он это делал частенько.

— Ты пытался его разорвать?

Теперь другой глаз вампира приоткрылся.

— Связывание Папы Бенедикты?

— Да-да, связывание!

— Не пытался.

— Почему нет?

— Возможно, я и так делаю то, чего хочу.

Бальтазар фыркнул.

— Увядшим от голода катиться в Трою на повозке, от которой занемела жопа?

Барон долго скрипуче вдохнул и выдохнул.

— Эстелла Артуа была уверена, что сможет его разорвать.

— Имя мне не знакомо.

— Колдунья, которая некоторое время занимала твою камеру под Небесным Дворцом. Она потратила месяцы на попытки. День и ночь бормотала заклинания, клянясь, что найдет секрет. Когда не была больна, конечно.

— Удалось ли ей это?

— Видишь её здесь?

— Значит, ей удалось!

— О, нет. — и барон вытянулся, слабо щелкнув старческими суставами, и снова закрыл глаза. — Она умерла, её труп сожгли и сказали: «Нам нужно найти нового колдуна». И вот ты здесь.

— Волшебница, — прорычал Бальтазар. — Её убило связывание?

— О, нет. На неё упал великан.

Это, казалось, поставило больше вопросов, чем дало ответов, но прежде чем Бальтазар успел сформулировать ещё один, его отвлекла эльфийка.

— Держись за что-нибудь, — сказала она, проезжая мимо, затем поскакала к голове