Земля войны - Александр Дмитриевич Прозоров

* * *

Поняв, как помогать атаману, Нахнат-хайд приказал унести раненых и убитых, освободив место для живых. Сам Матвей этого, почитай и не заметил, быстро и решительно меняя стволы, точными выстрелами уничтожая ломающих соседнюю башню драконов. Но внезапно вышла заминка. Бородач скомандовал:

– Картечь!

И сир-тя в недоумении остановились.

– Чего непонятно?! – рыкнул на них казак, указал пальцем на бочонки: – Тут ядра, тут картечь. Шевелитесь!

Не дожидаясь, пока неумелые помощники сообразят, в чем дело, быстро и ловко снарядил стволы зарядами, ткнул пальцем в одного из воинов:

– Вниз беги! Сказывай, припасы кончаются. Пусть новые несут.

– Драконы-ы!!! – закричал Нявасяд, указывая на лес.

Но одновременно со зверьми, вышедшими из леса, воздух опять заполонили звери летучие, и Нахнат-хайд замахал руками:

– Щиты, щиты, закрывайте! В два слоя, один пробьют!

Его воины вскинули плетеные прямоугольники, закрывая себя и русского атамана, подпирая на вытянутых руках верхние щиты нижними и чуть присели, пригнув головы, словно надеясь отдалиться от падающей с небес смерти. И только Серьга, кинувшись к краю боевой площадки, упер конец ствола в пол:

– Откройте меня, оглашенные! Пали!

Воины послушно раздвинули щиты, и в просвет с грохотом вылетел сноп свинца, выкашивая целую полосу в туче крылатых врагов.

– Ядро! – отбросил кулеврину Матвей и схватил другую. – Открывай! Пали!

Еще один фонтан картечи, забравший жизни сразу шести колдунов, заставил летунов отпрянуть, и дождь из копий на правую башню пролился совсем жиденький, пробивший сомкнутые щиты всего в десятке мест и лишь слегка оцарапавший нескольких мужчин. А вот левый край крепости в доли мгновений оказался утыкан копьями, словно еж иголками, и мерная стрельба невозмутимого Ганса Штраубе оборвалась.

– Открывай! – последний картечный выстрел Серьга выпустил в колдунов, порхающих над немцем, и выпрямился во весь рост, целясь теперь в подступающих к самому рву длинношеев и трехрогов.

Выстрел!

Трехрог упал в ров, окрасив и без того розовую воду в красный цвет.

Выстрел!

Рядом с трехрогом рухнул спинокрыл.

Выстрел!

У длинношея разлетелась в брызги голова, и он, сделав еще пару неуклюжих шагов, упал под стену, а шея, лишенная своего украшения, шлепнулась на стену между башнями.

Краем глаза Матвей увидел, как окровавленного Ганса Штраубе под мышки утаскивают в сторону церкви, как по лестнице забегает наверх Кондрат Чугреев, размахивая руками и что-то крича.

– Счас подсобят, – пробормотал атаман, посылая новое точное ядро в шею пытающегося залезть на стену дракона, потом дырявя голову другого: – Картечь!

– Щиты!

На левой башне наконец сообразили, как поступать, – над пушкарем возник толстый купол щитов, из-под которого частые выстрелы стали выбрасывать один свинцовый сноп за другим. Матвей тоже откинулся на спину и поднял кулеврину стволом вверх, чтобы встретить новую тучу крылатых драконов картечью…

* * *

– …пора, – зевнув, решил Тиутей-хорт.

Перед его глазами дикари безумного Енко Малныче перебили почти всех драконов – но уже перед самой крепостью, и огромные туши зверей завалили ров, а также лежали под стеной доверху, местами переваливаясь через край. Страшась падающих с высоты копий, чужаки своим странным огненным оружием отчаянно отбивались от летучих наездников. Отбивались очень успешно – число рухнувших вниз крылатых драконов неприятно удивило старшину Великого Седэя. Чуть ли не сотня погибших!

Но что поделать – это война. Они отдали свои жизни – но отвлекли дикарей на себя именно тогда, когда тем не следовало смотреть в поле.

Вот и сейчас – не следовало…

– Всемудрый Тэхэта-няр, всемудрый Пирця-няр, всемудрый Яхора-няр, – окликнул старшина своих спутников. – Начинайте!

Новых участников битвы было слишком много, чтобы управлять ими в одиночку. К тому же Тиутей-хорт желал отдохнуть.

Он протянул руку к блюду, пошевелил толстыми пальчиками над сладко пахнущим угощением и, наконец выбрав, положил в рот бело-красную зернистую дольку инжира.

* * *

– Падают, падают! – не сдержав восторга, закричал Нявасяд, грозя кулаком сыплющимся с небес колдунам. – Думали, нет на вас управы?! А нашли!

Похоже, у молодого воина уже имелись к крылатым всадникам старые счеты.

– Будь я проклят! – зарычал Матвей. – Зверолюди!

Он накинул кулеврину на край, поддернул, рявкнул:

– Пали!

Картечь улетела в рыжеватую толпу, свалив сразу с десяток тварей, но это мало что изменило, ибо толпа была бескрайней, накатывалась со всех сторон и самое опасное – пока пушкари дрались против летучих врагов, менквы успели добежать почти до самого рва.

– Пали, пали!

Движение человекоподобного зверья замедлилось – но не из-за огня с башен, а потому что менквы перебирались через ров по тушам драконов, лезли по ним наверх. А там, где казаки не создали подобных кровавых переправ – они лишь рычали в бессилии и махали лапами и дубинами.

– На стены, христиане!!! – громко призвал единоверцев Нахнат-хайд, повернувшись во двор. – На стены!

Еще несколько частых картечных снопов высекли из жизни больше сотни зверолюдей – но что это могло изменить, когда нападают тысячи, да еще и по всей ширине одной из стен? Мохнатая волна добралась до самого верха, и хлынула через зубцы, напарываясь животами на выставленные копья, падая мертвыми – но тем лишь уступая место новой волне, которая ломала копья собственными тушами, дотягивалась до защитников лапами и дубинками, грызла лица и горла, сворачивала шеи, опрокидывала, топтала.

– Пали! Пали! – раз за разом атаман выпустил картечные залпы почти в упор, и после последнего бросил кулеврину в ноги лезущего наверх чудовища. Менкв взвыл от боли – Матвей выхватил саблю, рубанув его поперек живота. Враг сложился пополам, и Серьга в длинном выпаде проткнул грудь открывшегося за ним мохнатого чудовища. Тут же пригнулся, уворачиваясь от дубинки, чиркнул кончиком клинка по горлу врага, чуть отступил.

Из-за его плеча быстро высунулось копье, легко вонзилось в грудь очередного поднявшегося над зубцами менква, отпрянуло. От поднявшейся слева дубинки его прикрыл щит, а зверочеловека Серьга зарубил уже сам, увернулся от другого, заколол в выпаде еще одного, резанул поперек волосатого живота другого, пригнулся, уколол, рубанул.

– Уходить надо, атаман! – выдохнул крутящийся рядом Нахнат-хайд. – Затопчут!

– Не дадимся! – со злобным азартом ответил казак. – Пусть накушаются сабельки казацкой! Вдосталь, пока из ушей кровью не полезет!

– Их тысячи, атаман!

– Зато мы – русские! – с резким выдохом Серьга срубил голову могучего зверочеловека, обратным движением подсек руку другому, принял на косарь третьего, вогнав нож глубоко врагу в живот. Четвертый занес над головой дубину, но так и не ударил – его закололо вовремя выскользнувшее из-за плеча Матвея копье.

Нахнат-хайд дрался менее размашисто, но более зло. Боевым топориком он быстро и ловко дробил менквам колени. А когда