Киллер: Убийца Магов - Макс Верховецкий

Дядя был из тех самых одиноких и независимых людей — ему никогда не везло в любви, и семью он так и не создал. Своих детей не было, да и он не хотел. Но племянника он любил, и мыслей оставить мальчика у него не было. Он взял опеку на себя, правда, совсем не имел опыта в воспитании детей — справлялся как мог.

Сердце Рича разрывалось, когда он менял ребенку повязки, смотрел на его шрамы и обрабатывал волдыри. Еще больнее было видеть, что даже когда физическое состояние Кая пришло в норму, психика ребенка оставалась полностью сломанной. Мальчик едва соглашался поесть, боялся выходить на улицу, большую часть времени проводил дома, запираясь в своей комнате. По ночам Рич слышал крики ребенка, раздираемого кошмарами. Бедный мужчина не знал, что делать — пытался приводить психологов, разговаривать с Каем, но ничего не помогало. Тот ни в какую не хотел возвращаться к нормальной жизни.

Со временем дяде пришлось вернуться к работе — он и так потратил три месяца на уход за племянником. Оставлять мальчишку одного он боялся, сиделку нанять было дорого, приходилось просить соседей изредка заглядывать. Пожилая пара, которые жили этажом ниже, всегда относились к мальцу с добротой и уважали его родителей. Они согласились помогать по мере возможностей. Попутно дядя ходил в суды, выбивая у правительства компенсацию за произошедшее — ведь он ведь был юристом, и это было то малое, чем он мог помочь. Добился скромных ежемесячных выплат и погашения долга по ипотеке, которую родители Кая пытались закрыть в течение пятнадцати лет. На большее его не хватило.

Вскоре, спустя пять месяцев после смерти родителей, Ричу всё же удалось уговорить Кая понемногу выходить из дома. Сначала это были небольшие прогулки, короткие походы в магазин и обратно, потом — более продолжительные. Дядя старался как мог: водил его в кино, игровые залы, кормил вредной едой, пытался развеселить мальчика хоть как-то — даже купил ему приставку, о которой тот мечтал. Потихоньку это работало, и вскоре юный Харлоу даже вернулся к обучению в школе.

Кай и Рич жили в городе-государстве Арканополисе — огромный город для магов, самый большой из всех существующих, возведённом на искусственном полуострове. Это было самое продвинутое и влиятельное общество на всём земном шаре, диктующее политику целому миру. Власть в других странах оставалась лишь номинальной — все подчинялись законам Единого Совета Магов.

В центре города возвышались небоскрёбы, но чем дальше от центра, тем меньше становились здания и тем хуже была жизнь граждан. Самым высоким и самым большим было здание Верховного Совета — стеклянное и прямое, словно шпиль.

В Арканополисе сильнее всего ощущалось неравенство между одарёнными и обычными людьми. Хотя практически у каждого был хотя бы небольшой дар, если у тебя было мало запасов маны, тебя могли и не считать за человека. Не брали на высокие и хорошо оплачиваемые должности, не пускали в престижные университеты, а порой даже отказывали в посещении некоторых заведений.

Способности проявлялись у людей в среднем в 15 лет (плюс-минус пару лет). Уже с самого детства, буквально со школьной скамьи, каждого проверяли на «качество» этих самых способностей. Но даже больших запасов маны было недостаточно. Больше ценился талант — умение контролировать свои силы, знание заклинаний и опыт в магическом мастерстве, который накапливался в течение жизни.

Талант проявлялся не только в боевой магии — ценилась и так называемая «прикладная». В мастерских Арканополиса трудились инженеры-чародеи, чьи изобретения приводили в движение целые кварталы: самонастраивающиеся мостовые, меняющие маршрут по требованию, или фонтаны, чьи струи танцевали в такт прохожим. Алхимики выводили новые сорта зерна, дающие урожай трижды в год, а архитекторы-строители строили дома, которые сами в себе ремонтировали трещины в стенах. Даже в обычных магазинах, лавках продавцы использовали «говорящие» ценники — крохотные искусственные духи-хранители, шептавшие покупателям о скидках.

В этом городе с магией было связано всё: спорт, культура, искусства и даже общественный транспорт.

Особенно почитались мастера «живого искусства». В театрах иллюзионисты создавали спектакли, где зрители становились участниками событий — можно было ощутить на щеке морской ветер из древних легенд или вдохнуть аромат цветов из забытых садов. Поэты-заклинатели писали стихи, которые буквально витали в воздухе золотыми буквами, а музыканты играли на инструментах, настроенных на эмоции публики.

Популярнейшей игрой считался «небесный регби» — команды сражались не на земле, а на парящих платформах, используя гравитационные заклинания.

Культура тут пронизывала каждый камень. Уличные художники рисовали картины, которые оживали на закате, рассказывая прохожим истории. В кафе подавали «настроенческие» напитки — глоток лавандового чая мог подарить умиротворение, а шоколадный мусс заряжал энергией на весь день.

Но за всей этой красотой скрывалась жестокая правда — чтобы заниматься искусством или наукой, требовалось не только дарование, но и признание Совета. Без их печати даже самый гениальный творец оставался никем, обречённый ютиться в подворотнях "Внешнего кольца", где магия тускнела, как догорающая свеча.

"Внешним кольцом" - назвали самые бедные районы города, буквально находящиеся за стенами. Там процветала преступность, подпольная торговля и черные рынке. Внешне эти районы выглядели как понастроенные друг к другу множество жилых домов. С виду - ничего особенного, но жилось там очень сложно.

— Кай! — окликнул его дядя Рич, когда парень уже стоял в дверях.

— Да, дядя? — обернулся юноша, задерживаясь на пороге.

— Если хочешь, можешь остаться дома... Сегодня ведь памятная дата. — В голосе мужчины звучала затаённая грусть, а во взгляде читалось беспокойство.

— Спасибо, но сегодня важный тест — пропускать нельзя. — Кай выдавил лёгкую улыбку, стараясь выглядеть спокойным.

— Ладно, тогда удачи! — Рич сделал шаг вперёд, поправляя галстук.

— До вечера! Если всё сдам — готовишь ты! — с напускной дерзостью бросил Кай, изо всех сил изображая нормальность.

— Если получишь "отлично" — закажем даже пиццу, — пообещал дядя, и его лицо озарилось тёплой, искренняя улыбка.

За три года, прошедшие с той роковой трагедии, Кай преобразился до неузнаваемости. Из хрупкого мальчишки он превратился в крепко сложенного юношу с широкими плечами и жилистыми руками - результат упорных тренировок, которыми он пытался заглушить душевную боль. Его зелёные глаза, цвета морской волны, приобрели странную глубину и холодноватый отблеск, будто за стеклянной преградой. Когда он смотрел на кого-то слишком пристально, людям становилось не по себе - в этом взгляде читалось что-то дикое, неукротимое.

Чёрные как смоль волосы, чуть длиннее принятого, падали на