Догоняя рассвет - Рэдрик Нанн

же непросто, как за мечущейся по комнате мошкой. Амари чуть было не упустила его, когда он заскочил за угол, и вслед за Лироем сама очутилась в узком переулке, отдающим смрадом канализаций и немытыми выпивохами, скученными у стен. Лирой прошмыгнул в одну из невзрачных дверей – помещение с порога дохнуло жаром и запахами дешевого пойла, – приглашая Амари войти в заведение не самых изысканных удовольствий.

– Лирой! Что ты опять натворил, черт возьми?! – возмутился грузный человек за хозяйской стойкой.

– Не сейчас.

Хозяин лишь испустил тяжелый вздох, уступая Лирою люк в подпол. Очевидно, этот маршрут отступления протоптало немало сапог мошенников и плутов. Лирой дернул за массивное металлическое кольцо и позволил Амари спрыгнуть вниз первой.

В погребе стоял запах кислого вина. Внушительных размеров дубовые бочки и бочонки поменьше заняли стены, казалось, незатейливым образом, но Лирой быстро развеял этот обман, как только протиснулся за них и отомкнул потайной проход. Из черного коридора повеяло мертвым холодом, и, не будь Лирой человеком, явно толкаемым теми же побуждениями, что и Амари, вряд ли она нашла бы в себе решимость войти в незнакомый тоннель.

Внутри их накрыла застлавшая все собой тьма. Амари двигалась, прислушиваясь к мерному стуку шагов по каменному полу, – уж что-что, а слух у нее был развит безупречно. Лирой же продирался вперед с уверенностью, нехарактерной для невидящего сквозь мрак. Разумеется, опытный в вопросах бегства, он изучил этот путь наизусть и мог без проволочек пройти его вслепую.

Прежде чем густую тьму начали одолевать лучи белого света, о скором освобождении сообщил загулявший в тоннеле ветер. Широкая спина Лироя бросила тень на Амари, спасая от жалящего солнца, но вольный мир с непривычки все же оказался поразительно ярким до болезненной рези в глазах.

Город предстал с иной стороны. Отсюда, с песчаного обрыва у реки, чудилось, что красные крыши парили над землей, устремляясь ввысь. И одновременно с тем нищие рыбацкие домики на берегу с расставленными сетями сдергивали пелену с глаз: на первый взгляд Иристэд смотрелся радостно и благополучно, что было, безусловно, обманчивым впечатлением.

Амари вдохнула полной грудью свежий воздух, по которому уже успела соскучиться.

– Что ж, моя храбрая дева, на этом наши пути расходятся.

– Расходятся? – Амари повернулась к Лирою. – Нас начнут искать, было бы славно не встретиться в камере снова.

– С удовольствием разделил бы с тобой камеру, но пока свидания с гвардией не входили в мои планы, – ответил с усмешкой Лирой. – Тебя и вовсе не хватятся, если считаешь иначе, то ты слишком большого о себе мнения.

– В таком случае, прощайте, господин Моретт.

Он поднес руку Амари к своим губам и запечатлел легкий поцелуй. Отвесив напоследок театральный поклон, Лирой неспешным шагом двинулся вверх по песчаной тропе.

Глава 2

Ночные вредители

«О природе магии можно вести бесконечные споры, но какой смысл стреляться без пороха?»

– Андрир де Маро, из запрещенной книги «Власть огня»

Полуденное солнце ворвалось в высокие стрельчатые окна из цветного стекла, бросая на шахматный пол храма разноцветные всполохи. Зал замер в сакральной тишине, и появление священника разбило томное ожидание звучной речью. Огонь свечей робко дрогнул, когда проповедь зазвучала громогласным раскатом от самого сердца пастора к закрытым душам прихожан. И хоть слова заволокли стены храма выразительной, тягучей тирадой, словно за служителя говорил сам Бог-отец, они отражалась от подпирающих крестовый свод колонн, не достигая цели.

Клайд научился не принимать это на свой счет, хотя глупо отрицать, что воззрившиеся пустые глаза абсолютно не задевали его просветленной души.

Пастор Моретт прослыл в Иристэде не столько хорошим оратором – а оратором он был превосходным, – сколько носителем редкой красоты, дарованной молодостью. Непослушные от природы темные вихры волос лежали правильной волной, не достигая плеч, а умное, выразительное лицо, наделенное проникновенным взглядом серых глаз, украшала аккуратная эспаньолка с усами, оттенявшими верхнюю губу. Педант во всем – пастор Моретт следил за собой с суровой дисциплинированностью, не допуская неряшливости ни в богоугодном деле, ни во внешнем виде.

Дождавшись завершения проповеди, прихожане стали расходиться, поспешив к делам более животрепещущим, нежели утомительное наставление. Можно было подумать, будто они отворачивались, дабы не оскорбить пастора видимым равнодушием, но едва ли в Иристэде учили совестливости и уважению.

Клайд вскинул голову на мозаику над мраморным алтарем, словно в изображении бога искал утешения.

– Господин Моретт, – раздался за спиной голос, в котором Клайд отчетливо услышал проблески надежды, – могу я попросить?

– Да, – он обернулся со светлым чаяньем, что речь его нашла отклик хотя бы в одном-единственном сердце.

Женщина средних лет глядела на пастора, невинно смущаясь.

– Видите ли, моя сестра серьезно больна, страдает в лихорадке и уже практически не говорит. Только вы сможете спасти ее, умоляю…

Клайд замер в удивлении и часто захлопал ресницами, будто приходя в себя от колдовского наваждения.

– Почему вы не обратитесь к лекарю?

– Если верить вашим словам, бог надежнее лекаря. Не об этом ли вы твердите здесь, стоя под изображением святого?

Сорвавшееся с ее губ возражение привело Клайда в пасмурность. Внутри проснулась досада оттого, что он говорил много, поучительно и с чувством, но из раза в раз оставался неуслышанным.

– Бог – не волшебник, он стоит выше любой магии. Он будет на вашей стороне и направит на верный путь, создавая возможности, когда вы начнете бороться за здоровье сестры, – учтиво объяснял Клайд. – Не бойтесь вступить в эту борьбу, срочно бегите к лекарю.

Процедив что-то нелестное в духе: «И зачем я только сюда прихожу?» – женщина сердитой походкой направилась прочь, чем заронила в душу Клайда внутреннее смятение. Не успел он преодолеть щемящего чувства, как к нему вновь обратились. Хриплый голос принадлежал последнему оставшемуся прихожанину, глядевшему на Клайда со скамьи острым взором.

– Вы говорите, что бог призван защищать нас, содействовать нам, – старик произнес слова с напором, как если бы пытался уличить Клайда во лжи. – В таком случае, где он был этой ночью?

– А что случилось ночью? – Клайд заинтересованно склонил голову вбок.

– Моя дочь погибла. От клыков убийцы, господин Моретт.

Пастор изумленно вытянулся, точно в позвоночник вонзили копье, и, подавляя дрожь паники, надтреснуто переспросил:

– Клыков?

– Вампиры снова в городе.

– Скорее всего, вы ошибаетесь. Это невозможно.

– Взгляните на покойную, – человек встал со скамьи и поволок свое дряблое тело в сторону выхода, по всей видимости не рассчитывая получить от Клайда ответ на свой вопрос. – Это не первое убийство.

Клайд вылетел из храма Святого Зазриела с лихорадочной торопливостью,