Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

36

-

37-

отговорить золотоискателей от отравления его озера. И слышали, как несколько

кошек разговаривали в переулках самого Этерхорда. В « Моряке» было сообщение.

Снирага мурлыкала, скользя между их ног. Роуз уставился в окно.

Случайности, подумал он. Так много видов случайностей…

Они почти добрались до порта: он слышал неясный рев, который мог быть

только перекличкой экипажа. Затем карета снова остановилась. Дверь открылась, и

перед ним появился Игнус Чедфеллоу.

На этот раз Роуз был готов, почти доволен: доктор являлся посланником по

особым поручениям Его Превосходительства и ездил по всему миру в качестве

человеческой печати на определенных имперских обещаниях. Там, где плавал

Чедфеллоу, слово Магада добросовестно выполнялось. Роуз должен был

догадаться, что доктор будет вовлечен в это дело.

Сам Чедфеллоу, однако, выглядел ошеломленным. Он уставился на капитана, его лицо заметно побледнело. Доктор не сделал ни малейшего движения, чтобы

войти в карету.

— Роуз, — сказал он.

Кучер, снова придерживавший дверцу, задрожал. Оггоск рассмеялась, не

поднимая капюшон.

— Залезайте, доктор, — сказал Роуз. А затем, бросив взгляд на Болуту, добавил: — Если вы не возражаете против компании.

Чедфеллоу не пошевелился.

— Конечно, на этот раз вы не сможете воспользоваться той каютой, —

продолжил Роуз. — Она для Исика и его семьи.

— Произошла какая-то ошибка, — сказал Чедфеллоу. — Вы были на

Пеллуридах.

— Да, был, — сказал Роуз. — Но это не ваша забота.

— Вы не можете командовать « Чатрандом».

Роуз наклонился вперед, ярость исказила его черты. Оггоск коснулась его

руки. Капитан дернулся в ее сторону, затем остановился и снова выпрямился. Его

палец ткнул в Чедфеллоу.

— Мы на берегу, доктор, где ваш язык принадлежит вам. Но завтра мы

отплываем. Запомните это. Ибо я — капитан Великого Корабля. И если вы

собираетесь подняться на борт, я предупреждаю вас, каким бы посланником вы ни

были: на воде нет закона, кроме моего. Закона Нилуса Ротби Роуза. В этом имени

есть заноза, пчелиное жало и лезвие: мои родственники знали, что они имели в

виду, когда назвали меня Нилус, кинжал. Залезайте внутрь!

— Нет, — сказал Чедфеллоу, медленно качая головой. — Я не поплыву с вами, нет.

Их взгляды встретились. Роуз выглядел охваченным одновременно радостью и

обидой.

— Что ж, — сказал он наконец, — это касается только вас и вашего

императора. Не ждите, что я буду умолять. Кучер!

37

-

38-

Кучер резко съежился на три дюйма, его колени подогнулись.

— Поезжай дальше, ты, тупая, пялящаяся, золотушная дворняга!

Мгновение спустя экипаж скрылся за углом улицы. Чедфеллоу стоял

неподвижно, встревоженный как никогда в жизни. Когда носильщики подошли к

двери таверны с его морским сундуком, он не знал, что им сказать.

Глава 5. ПРИРОЖДЕННЫЙ УЧЕНЫЙ

1 вакрина 941

6:40 утра

После того как «Эниэль» обогнул мыс, Пазел провел на пирсе унылый час.

Рыбаки не слишком заинтересовались им, только сказали, что жизнь на берегу

здесь лучше, чем в обширном Этерхорде, где фликкерманы хватают мальчиков

средь бела дня и приковывают к ткацким станкам на швейных фабриках. Один

старик даже предложил ему позавтракать. Однако, прежде чем Пазел успел

согласиться, вокруг причала поднялся крик «Ползуны! Ползуны!», и люди в панике

бросились к берегу. Пазел сидел, дрожа, вытаскивал старые гвозди из пирса и

бросал их в залив, все это время молча проклиная имя Игнуса Чедфеллоу.

Этот человек был лжецом и обманывал Пазела всю жизнь. В Ормаэле, где

Пазел жил со своей матерью и сестрой в каменном доме с видом на город, он

считал Чедфеллоу великолепным и добрым. Его собственный отец, морской

капитан, впервые привел доктора в дом, когда Пазелу было всего шесть лет, представив его семье как «нашего выдающегося друга из Этерхорда, города

королей». Представив доктору свою жену Сутинию и дочь Неду, он указал на

Пазела и прогудел: «А это мой сын — сообразительный малый, прирожденный

ученый». Пазел покраснел от похвалы, хотя у него на уме было кое-что еще для

своего будущего, кроме