Альфа-особь - Андрей Викторович Стрелок

— Тогда остается другой путь, — сказал наконец Баккер, нервно постукивая ручкой по столу. — Мы пытаемся лечить то, что по сути не поддается лечению. Но ведь можно убивать. Точечно. Не людей, а их вирусных паразитов.

Сандерс хмыкнул:

— Хочешь предложить еще один ''агент оранж''?

— Почти, — Френсис поднял глаза. — Только гораздо тоньше. У нас ведь есть наработки по биологическим системам с программируемыми свойствами, помнишь? Нанокомпозиты на основе пептидов, самособирающиеся структуры, которые можно направить против конкретного белка или фермента. Если мы сможем выделить универсальный узел в метаболизме Хронофага, то получим оружие.

— Не вакцину, — задумчиво протянула Галловей. — Биоцид нового поколения.

— Именно. Агент, который будет полностью игнорировать здоровые клетки и уничтожать все зараженные. Включая зверье, птиц, даже растения, если их коснулась инфекция.

Сандерс нахмурился:

— А если вирус модифицируется?

— Он модифицируется всегда, — вздохнула Линда. — Но даже у него есть ахиллесова пята. Вспомните отчет из Торонто: все штаммы используют один и тот же сигнальный каскад при формировании опухолевидной биомассы. Если его разорвать, рост остановится. А без роста Хронофаг мертв.

Баккер оживился:

— Вот! Мы не должны гнаться за каждой новой мутацией, ибо это бессмысленное занятия. Надо ударить в самую основу, в общий принцип. Программируемый агент, работающий как молекулярный лом, находит структуру и ломает ее. Все.

— Идея красивая, — Сандерс с сомнением потер подбородок. — Но как мы доставим его? Распылять с воздуха? Подмешивать в воду?

— Есть несколько вариантов, — вмешалась Галловей. — Первое: аэрозоль. Плотность вирусной биомассы в городах высокая, если распылять над ульями эффект будет максимален. Второе: водный путь. Если модифицировать наночастицы так, чтобы они выживали в сточных системах, они будут проникать глубже, в скрытые гнезда. И третье — переносчики. Грызуны, насекомые. Можно создать вирус-убийцу на базе симбионтов комаров или крыс.

Все трое понимали, о чем идет речь. Это будет уже не лечение, а глобальная зачистка, биологическая бомба, которая способна за считанные недели смести всю зараженную экосистему.

— По сути, — осторожно произнес Сандерс. — Мы совершим истребление нового вида.

— Очнись Малкольм! Этот ''вид'' заживо разорвал на части твою жену и дочь. Они не вид., -резко ответила Галловей. — Они — опухоль планетарного масштаба. Если мы не выжжем ее под корень, она выжжет нас.

Баккер кивнул, впервые за день твердо:

— Согласен. Мы обязаны хотя бы попробовать. Другого пути просто нет, медлить нельзя. Каждый день шанс на успех уменьшается.

— А теперь давайте взглянем на издержки, — хмуро сказал Сандерс, глядя на коллег. — Я вас понимаю, идея мощная, может оказаться единственным шансом. Но вы вообще представляете, что случится, если наш агент выйдет из-под контроля?

— Случится ровно то, что уже случается, — резко парировала Галловей. — Мир окончательно превращается в труху, Малькольм. Если у нас есть хоть какой-то шанс ударить по Хронофагу, мы обязаны рискнуть.

— Нет, Линда, — покачал головой Сандерс. — Подумай о другом. Мы создадим нечто, что должно различать своих и чужих. Но любая ошибка в коде, малейший дрейф среды и оно начнет жрать все подряд. У нас останется планета без Хронофага… но и без лесов, без фауны. Пустыня.

Баккер кивнул, соглашаясь:

— Он прав. Мы создадим искусственную селекцию, только куда жестче, чем вирус. Да, в лаборатории можно запрограммировать наночастицы на точное связывание с белком-индикатором Хронофага. Но в дикой природе? Давление отбора огромно. Вирус за считанные недели создаст штамм, который обойдет блокаду. А если наш агент не будет успевать адаптироваться?

— Тогда придется усложнять конструкцию, закладывать в него механизмы и паттерны самокоррекции, — возразила Линда. — По сути, вторую эволюцию. Агент должен меняться так же быстро, как и Хронофаг.

Сандерс мрачно усмехнулся:

— Ты предлагаешь выпустить в мир еще один эволюционный двигатель, Линда. У нас один уже есть, и он пожирает города. Ты хочешь добавить к нему второго игрока?

Галловей не ответила сразу.

— А если это и есть единственный путь? — тихо произнесла она. — Мы уже знаем, что природа сама не справится, в лучшем случае установится хрупкое равновесие с разделением биомов на вирусные и нормальные. Ульи растут в городах, они способны перерабатывать любой органический субстрат. Даже если оставить нетронутыми леса и океаны, человек туда не вернется. Мы уже не хозяева планеты. Мы — просто один из видов, прижатый к стенке.

Баккер уронил голову на руки:

— И получается, что единственный способ выжить — выпустить в мир вторую катастрофу. Только искусственную.

— Может быть, — кивнул Сандерс. — Но прежде чем мы это сделаем, нужно просчитать все до последнего процента. Даже если потребуется год. Иначе мы сами подпишем человечеству смертный приговор.

— Год? — горько усмехнулась Линда. — Через год у нас не останется ни страны, ни нужных мощностей. Либо мы решаем сейчас, либо потом решать будет уже некому.

— Хорошо, — нарушил повисшую тишину Сандерс. — Допустим, мы рискнем. Тогда нам понадобится не только имеющееся в нашем распоряжении лабораторное оборудование. Для синтеза хоть сколь-нибудь значимого количества наночастиц нужен доступ к литографу.

— К наноимпринтному, — уточнил Баккер. — И именно там главный тупик. Без санкции командования нас к нему никто не подпустит. А если подпустят, значит уже планируют применить агент. Причем, скорее всего, раньше, чем мы его проверим.

Галловей кивнула:

— Я это понимаю. Именно поэтому мы должны вести расчеты максимально тщательно, задействовав все, что у нас есть. У нас целый уровень с дата-центром. Универсальная нейросеть, которая умеет обрабатывать такие объемы данных, о которых двадцать лет назад можно было только мечтать. Она не ''разумна'' в привычном смысле, но умеет проектировать белковые каркасы, рассчитывать динамику молекулярных связей, моделировать поведение в миллионах виртуальных экосистем одновременно.

Сандерс поднял глаза:

— Линда, ты предлагаешь пустить ИИ в работу?

— Именно. Мы вручную будем возиться месяцами, а нейросеть способна за пару суток отработать десятки тысяч вариантов. Да, придется задавать ограничения и следить за тем, чтобы модель не вышла за рамки допустимого, но другого выхода у нас нет.

— Прекрасно, — буркнул Баккер. — Мы поручим компьютеру придумать новый тип биологического оружия и будем надеяться, что он не придумает чего-нибудь хуже Хронофага.

— Ты драматизируешь, — отмахнулась Галловей. — Сеть работает строго в заданных параметрах. Мы задаем условие — специфичность к белковым маркерам вируса, и она будет оптимизировать только под это.

— Ага, — скривился Сандерс. — И все равно остается риск. Даже если проект сработает идеально, мы окажемся на милости военных. Получат они формулу и сразу запустят производство, не дожидаясь полной проверки. Им не важно, какими будут побочные эффекты.

— Вот именно поэтому, — Линда наклонилась вперед. — Мы должны держать