Призрачная империя - Рина Харос

В дверь постучались в тот момент, когда я вытирал влажные холодные ладони о полотенце. Обернувшись, увидел на пороге отца Дмитрия, держащего в левой руке деревянную трость, от которой озноб прошелся по спине – вспомнился дурной сон с незнакомцем, но там он был лет на тридцать моложе. Однако какое-то скребущее чувство не давало покоя.

– О, ты готов. Можем выдвигаться? – даже не поприветствовав, произнес священник.

– Доброе утро. Да, конечно.

Я аккуратно сложил полотенце и положил на край кровати, заправив одеяло, которое успело выправиться из-за моей нерасторопности. Отец Дмитрий хмыкнул и пару раз ударил тростью по двери, призывая ускориться.

Через минуту мы шествовали по коридорам серого оттенка, встречая угрюмые лица служителей: мальчики лет пяти-десяти, опустив головы, проходили мимо и даже не здоровались с отцом Дмитрием, который, как мне казалось, был не последним человеком в пансионате. Он опирался на трость, прихрамывая, а я, словно запуганный заяц, следовал за ним по пятам. Однотипные деревянные двери сменялись одна за другой – сквозь приоткрытые створки я видел, как мальчики сидели и изучали законы Божьи, шаркая гусиным пером по бумаге, выводя аккуратные буквы. Отец Дмитрий подтолкнул в спину, когда я остановился около одного так называемого кабинета и засмотрелся, как мужчина в рясе тихим, умиротворяющим голосом рассказывал историю создания мира нашего.

– Пойдем, Григорий, нам не сюда.

– А куда? – выворачивая голову, я едва оторвался от увиденного и, быстро перебирая ногами, поравнял шаг с отцом Дмитрием, который дошел до лестницы, что уходила вниз, – тьма съедала в своей пасти ступени, и сложно было точно понять, сколько пролетов придется спускаться. Я не сдвинулся с места, переведя недоуменный взгляд на мужчину, лицо которого окрасила добродушная улыбка, будто мы не собирались спускаться, как мне думалось, в какой-то склеп, а пришли купить пирожок с капустой на местную ярмарку в честь первых холодов и скорого наступления зимы.

– Не стоит меня бояться. Я лишь хочу обучить тебя, как то велено судьбой. Если позволишь, конечно.

Колебался я всего пару секунд, а потом спросил визгливым голосом:

– Так вы не хотите меня убивать? Ходят разные слухи…

Отец Дмитрий, смотря в упор, пару раз растерянно моргнул, а затем гортанный низкий смех эхом отразился от стен, заставляя испытать стыд и смущение.

– И в планах не было. Спускайся, пока нас не увидели.

– А не хватятся? Тут, в пансионате, все же по расписанию… Меня могут наказать за то, что отлыниваю от работы.

– Ты под моим присмотром и будешь отсутствовать столько, сколько надо. Никто и слова не скажет.

В голове уже зарождались мысли, как мужчина скинет меня в подобие подвала и будет измываться над телом, но сразу же отмел их, как только он шагнул на первые ступени, прокладывая путь в непроглядную темноту. Ведь если до этого священник не выказывал никаких попыток убить, то и не было смысла не верить в его слова. Отсыревшее дерево скрипело и прогибалось при каждом шаге, но сгорбленная фигура отца Дмитрия, которая скрывалась во мраке, вселила какую-то неведанную ранее уверенность. Набрав полную грудь воздуха, последовал за служителем церкви.

Я не знаю, сколько мы спускались в полной темноте – осторожно переставлял ноги на небольшие ступени, боясь оступиться и свалиться кубарем вниз, попутно прихватив с собой отца Дмитрия, который наверняка за подобное не скажет спасибо, а может, прикажет избить розгами за непослушание и невнимательность. Слышалось лишь размеренное дыхание мужчины.

Наконец-то в конце я увидел слабый проблеск, отчего издал удивленный возглас: небольшой шар витал в воздухе, осветив бесконечную лестницу, окутанную мраком, – до конца пути оставалось буквально сорок ступеней, за которыми виднелся каменный пол.

– А куда мы идем? – я не удержался от вопроса, который уже столько времени крутился на языке, словно уж на сковородке.

– Обучаться основам законов Божьих.

– Но… Те мальчики, которые сидели в кабинетах, разве не этим занимались? Я видел, как священник рассказывал о создании мира нашего…

– Запомни и больше не спрашивай: скудные умы, которые никогда не познают сакральных тайн, не смогут внять и капли в море того, чему я хочу обучить. Иными словами – ты сделан из другого теста, Гриша, и чем раньше примешь эту сторону своей сущности, тем больших высот сможешь достичь.

– В смысле – эту сторону своей сущности?

Засмотревшись под ноги, стараясь осторожно перебирать их на последних ступенях, не заметил, как отец Дмитрий сошел на пол и теперь стоял, всматриваясь вдаль с каким-то удовлетворенным выражением лица, – по итогу я врезался в его спину и засопел, потирая ушибленный нос.

– Что же ты, Гриша, не смотришь вперед? Подними голову и с гордостью начни обучение. Посмотри, это все только для тебя одного.

Мужчина отошел в сторону, открыв обзор: темные стены и пол, по которым стекали алые разводы; к потолку ржавыми гвоздями прибиты чучела животных; единственным источником света служил небольшой шар, несколько минут назад витавший в воздухе, – сейчас он слабо подрагивал на расстоянии вытянутой руки, позволяя рассмотреть мертвых зверей. Я едва ли подавил рвотные позывы, когда волк, смотревший на нас сверху вниз, задрал морду и протяжно завыл, пробуждая своих сородичей. Медведь, лиса, олень – все очнулись от магического сна и разминали затекшие конечности. И тут увидел то, чего меньше всего ожидал: призрачные силуэты, один в один схожие с теми, что виделись во сне, начали проявляться из стен и выстраиваться вокруг меня полукругом, улыбаясь изуродованными ртами и протягивая костлявые руки. Сердце перестало биться на пару секунд, ужасающее чувство страха и паники окутало нутро, не позволяя сдвинуться с места. Отец Дмитрий осторожно положил ладонь на плечо и сжал, заставляя вернуться в реальность. Я обернулся, и в глазах мужчины отразилось мое бледное лицо, которое застыло, словно восковая маска.

– Не стоит бояться своих прислужников, Григорий. В противном случае они почувствуют твой страх и выбьются из-под контроля, а это нам совершенно не надо.

– Я… не понимаю… Пансионат… Он же един с Богом…

– Вне всякого сомнения. Но ты забываешь, что у каждого он свой – Сатана, кто-то из культа язычества, сам Создатель. Те мальчики, которых ты видел в кабинете, выбрали светлый путь, но по итогу зов тьмы всегда приходит за ними и сводит с ума: кто-то накладывает на себя руки, кто-то может посреди ночи встать с кровати и утопиться в водоеме, который едва ли доходит до колен, – просто склоняется над