Варнак. "Мертвая вода" - Николай Зимин

– И он отвернулся от нас, – сникли прозрачные крылышки, – понимаете? Это большое несчастье. Все феи в опале из-за одной отщепенки...

– Можно подумать, он раньше вас баловал, – хмыкнул я, вспомнив рассказы Айне, – дриад любит, это да. А вы так, побоку.

– Дриады, – фея неожиданно свирепо скрежетнула мелкими зубками, – его прямые создания. С-су… Кхм… Старшие дочери и больше им любимые. Особенно с недавних пор.

– Так, ладно, мы отвлеклись, – остановил я фею, которая малость озверела при упоминании соперниц. – Что там с Ферраном? Где он сейчас? В Дубравах? Воюет с кем?

– Не скажу, – насупилась фея, неожиданно перестав «вы»-кать. – Я тебе не доверяю. Почему ты спросил про мясо? И о Ферране говоришь плохо. Ты кто вообще?

Фея отлетела подальше, подхватив горшочек.

– До нас дошли кое-какие слухи, – пропищала она с середины лужка. – Не ты ли таскался с проклятой Айне, злой человек с лицом-черепом? Пригрел мерзавку и предательницу, а теперь меня с пути сбиваешь? Против Феррана речи ведешь?

Она задохнулась на середине возмущенной речи и взмыла еще выше.

– Я поняла! Ей нужны крылья, да? Я свои не отдам! И никто не отдаст! Пусть ползает в пыли, так и передай!

– Сдалась ты мне, – отмахнулся я, – со своими крыльями.

Но фея не слушала. Обхватив горшочек ручонками, она загудела, как рассерженный шмель, и помчалась к ближайшей роще.

– Вот и поговорили, – хмыкнул я, проводив ее взглядом. – Теперь меня и феи за утырка считают? Заодно с эльфами?

Хмурясь и ворча, я вернулся к Алиске и вскарабкался на загривок.

– Все! Архипелаг Краба ждет краба. Такой вот каламбур. – выдохнул я, устроившись между шипами гребня. – Блин, седло забыл опять…

Виверна тяжело поднялась, укоризненно покосилась на поклажу, мол, убьемся жадный хозяин, но распахнула крылья и стала набирать разгон.

Глава 4

В отличие от берегового Лефана, архипелаг Краба заселили не разномастные зверолюды, а мигрировавшие откуда-то с юга пигмеи-людоеды. Полтора метра роста для них было феноменом. Мои метр восемьдесят – удивительно богатым суповым набором. Людоедство – нормой жизни. Меня не схарчили только благодаря Алиске и собственному полудикарскому виду. Когда мы приземлились, аки посланники подозрительных небесных сил, а мусор, поднятый крыльями, улегся, хижины из тростника казались необитаемыми, а пространство между ними пустынно.

– Доброго времени суток! – громко обратился я к пустой площади. – Кто главный? Есть деловое предложение!

Из богатой хижины, собранной из самого лучшего и толстого тростника, что возвышалась в центре деревни, раздалась приглушенная ругань, затрещины и злобное шипение. Полог распахнулся и из недр хижины вылетел тощий пигмей в набедренной повязке. Рухнув под самый нос обозленной виверне, он закрыл глаза, что-то протараторил перепугано и весьма искусно притворился мертвым, невкусным и ядовитым. Алиска зарычала и толкнула его лапой. Виверне категорически не понравился полет над безбрежным океаном и поэтому она еще не успокоилась, хоть и ощущала твердую землю под лапами. К тому же села она на пределе сил, хрипя и натужно взревывая, что совершенно не прибавило ей хорошего настроения.

– Ты чего, Пятница? – удивился я, глядя на распростертого пигмея. – Никто тебя есть не будет, иди портки вымой.

Алиска зарычала громче и нависла над бедолагой всей массой. Я едва успокоил взбешенную виверну. Она, как оказалось, ненавидит океан всеми фибрами души. Мне приходилось всю дорогу ее уговаривать, шантажировать, увещевать и повышать тон до предела возможного. На остров она села в ужаснейшем расположении духа и чувствовалось, что обратную дорогу ее нервы не выдержат.

– Что нужно, длинноносый?

Я вскинул голову и увидел вождя. Главарь островитян достигал предельных полутора метров и оказался коренастым и мускулистым. Зубы аккуратно заточены напильником, торс густо расписан примитивными татуировками, а в правой руке угрожающе покачивается крепкая дубина с вбитыми в навершие ракушками. Маленькие глазки придирчиво изучали меня и Алиску. Как мне показалось, людоед одобрил внешний вид, потому что приказа вязать и рубить залетное мясо в котел не последовало. Впрочем, свою роль могла сыграть и виверна, раздраженно бившая хвостом по песку.

– Корабль, – ответил я и спустился. – Нужен корабль, вождь.

– Подойди ближе, длинноносый, не люблю кричать.

Пока шел к вождю, скосил глаза. Нос, как нос – ничего особенного. Впрочем, у пигмеев носы напоминали мелкие пуговицы. В соседних хижинах обозначилось шевеление, до ушей донеслось угрожающее бормотание и явственный скрежет металла. Я перехватил меч в левую руку и устроил на плече. Оружейники Лефана какие-либо ножны делать отказались наотрез, ткнув носом в корявые острые зубья, так что приходилось таскать акулий меч постоянно в руках или не героически закинув на плечо.

– Меня Варнаком зовут, – представился я, остановившись в шаге от вождя. – Говорят, что у вас есть корабли на продажу.

– Есть, – важно кивнул вождь, проигнорировав протянутую руку и не подумав представиться, – у меня все есть и даже корабли. А у тебя есть золото?

– Смотря что предложишь. Учти, я несъедобный, а мой кровожадный летающий зверь не любит, когда обижают хозяина.

Не сказать, что вождь впечатлился плохо завуалированной угрозой. Впрочем, он уже и не видел меня в упор. Я проследил за внезапно вспыхнувшим взглядом – людоед не отрываясь смотрел на ящики, примотанные к бокам виверны, с вожделением и надеждой.

– Ром? – враз охрипшим голосом спросил вождь. – В дар?

– Ну да, – обескураженно подтвердил я. – Что-то не так?

– Все так, длинноносый брат, – растрогался вождь и благосклонно пожал-таки руку, – мой лучший друг и почетный гость! Эй, там! Зажарить самую жирную девку!

– Стоп-стоп! – отшатнулся я. – Не нужно никого жарить! Я этот... вегетарианец, во!

– Что это?

– Не ем людей, – пояснил я.

– Отвратительное кощунство, – сплюнул вождь, – но за дары я прощаю тебя, длинноносый брат и носитель огненной воды.

Вождь громко рыкнул. Из хижин показались остальные островитяне, все в татуировках, шрамах, с длинными копьями и грубыми дубинами. Кое-кто был вооружен палашами и саблями, дрянного качества и явно трофейными.

– Нарвите ему травы, пусть пожует! – повелел вождь, настойчиво подталкивая меня к виверне. – Пока могучий герой разгружает огненную воду, готовьте праздничный ужин! Шевелитесь!

Деревня ожила разом, повинуясь властному приказу. Замелькали татуированные физиономии с острыми зубами, ударил барабан, а на площади,