Украденный Рай - Мила Янг

«Я не знаю, если...»

«Ты права», - огрызается он, забирая у меня остатки мыслей. «Ты не знаешь».

Я зажимаю рот, понимая, что мне ни за что не выиграть этот спор. Не тогда, когда вина Дракона так глубока. Это то, с чем он должен разобраться сам. Все, что я скажу, только вызовет его внутренний гнев и ненависть к себе, а я этого не хочу.

«Хорошо», - мягко говорю я и перекладываюсь к нему на колени. Он все еще находится во мне, и это заставляет меня оставаться на месте во время этого тяжелого разговора. Если бы мы не были привязаны друг к другу, я бы, наверное, уже вышла из душа. «Прости, что спросила».

Он качает головой. «Нет, нет. Дело не в этом».

«Я понимаю. Тебе тяжело», - отвечаю я.

Он делает паузу. «Да».

«У каждого из нас есть свои вещи. Сожаления. Призраки, которые будут преследовать нас вечно. Вещи, которые никогда не заживут». Я натворил столько дерьма, что лучше бы я этого не делал. Вообще-то, я собираюсь добавить в этот список и похищение Кэт. «Я не собираюсь пытаться исправить это для тебя или что-то в этом роде, потому что я не могу. Я не могу избавить тебя от чувства вины, но могу сказать, что ты не одна.

«Я мало что знаю об этом Саксоне, но если бы он заботился о тебе хотя бы вполовину так же, как ты о нем, он бы не хотел, чтобы ты страдал».

На его губах мелькнула улыбка. «Я страдаю каждый день, живя с этими двумя психами, без его присутствия в качестве буфера».

«Уверена, Кассиус и Нокс сказали бы о тебе то же самое», - говорю я, смягчая тон. Это срабатывает, потому что он хихикает.

«На сто процентов». Дракон обхватывает меня своими массивными руками и притягивает к себе.

Моя голова откидывается на его шею, и он глубоко вдыхает, втягивая мой запах. Наверное, это должно пугать меня - чувствовать мой запах, но перевертыши устроены по-другому, и когда Дракон делает это, я дрожу от желания. Словно он предъявляет на меня свои права или удовлетворяет свою одержимость.

«Хотел бы я, чтобы ты с ним познакомилась», - шепчет он. Влажная мочалка снова рисует круги вверх и вниз по моему позвоночнику, смывая тяжесть только что состоявшегося разговора и оставляя только нас, еще более раздетых и оголенных.

«Думаешь, я бы ему понравилась?» спрашиваю я.

«Более чем. Ему бы понравилось то, что ты со мной делаешь».

ГЛАВА 8

ЕВА

Я быстро спускаюсь по лестнице пожарного выхода в Башне посреди ночи.

Тишина преследует меня, но я продолжаю мчаться вниз с непонятной для меня поспешностью. Но сердце бьется быстрее, адреналин подталкивает меня к выходу из здания. Он тянет меня, как резинка, натянутая вокруг моей середины. Я не могу этого объяснить, но я продолжаю идти, как будто я должна быть где-то. Но я ни за что не могу вспомнить, где.

Темно, я босиком, цементные ступени холодные, но я их почти не чувствую. В голове сплошная суматоха, а бедра болят. Но все это не имеет значения.

Не успев опомниться, я толкаю выходную дверь и, спотыкаясь, выхожу на боковую улицу. Часть меня ожидает, что сработает какая-то сигнализация, но ничего нет. Ни единого всплеска.

На улице царит ночь, и машин почти не видно. Но в тот момент, когда меня обдувает теплый ветерок, по позвоночнику пробегает толчок.

Я моргаю, теряя ориентацию.

Как будто я только что открыла глаза и внезапно оказалась на тротуаре посреди ночи в пижамных шортах и футболке.

С бешено колотящимся в груди сердцем я, спотыкаясь, иду к двери пожарного выхода позади себя и дергаю за холодную ручку. Она заперта. Что за чертовщина? Неужели я начала ходить во сне?

Когда на меня падает тень, я оборачиваюсь и задыхаюсь от увиденного.

Ошеломление - первая мысль, которая приходит в голову, когда я смотрю на красивую женщину, которую сразу же узнаю. При этой мысли меня охватывает жуткая паника.

Я познакомилась с ней на аукционе, куда Короли привели меня пару недель назад. Эта женщина со струящимися серебристыми волосами, заостренными ушами и острыми скулами сопровождала Димитрия, русского принца темных фейри.

На ней черный, как ночь, комбинезон на все тело. Молния, идущая от пупка до горла, расстегнута до половины груди, открывая большое декольте.

Кассий назвал их странным именем. Что-то на букву «Р», и оно никак не приходит на ум. Но что я точно помню, так это то, что они - воплощение молодых женщин, утонувших или погибших в воде. Не говоря уже о том, что Кассий признался, что убил одну из их сестер.

Дрожь пробегает по позвоночнику, и вместо того, чтобы спросить, что она там делает, с моих губ срывается что-то другое. «Ты русалка», - задыхаюсь я, вспомнив, как их называл Кассий.

Ее идеальный рот искривляется в улыбке. «Хорошая девочка. Ты меня помнишь».

Прежде чем я успеваю ответить, она начинает напевать песню - самую прекрасную из всех, что я когда-либо слышала. Она словно кружится вокруг меня и проникает в мои мысли, заманивая меня в свои гипотонические объятия.

В один момент я на тротуаре с русалкой, в другой - сижу на заднем сиденье черного лимузина, зажатая между двумя женщинами, обе в черных комбинезонах.

У меня кружится голова, я задыхаюсь, хватая ртом воздух. «Какого черта? Выпустите меня».

Черное окно отделяет нас от водителя, и за окном я вижу, что мы мчимся по автостраде, ночь поглощает пейзаж.

Если раньше я паниковала, то теперь готова закричать. «Вы похитили меня? Какого черта?» Моя попытка звучать менее испуганно больше похожа на дрожащий стон. И тут я отчетливо вспоминаю, как мы с Кассиусом занимались сексом в машине Димитрия, пока он не извергся на его черные кожаные сиденья. Боже, там было много спермы. Черт! Я знала, что этот трюк вернется и укусит меня за задницу.

«Слушай, тебе нужен Кассиус, а не я. Иди за ним, и я обещаю, что не буду стоять у вас на пути».

Одна из женщин хихикает, затем говорит что-то по-русски своей подруге, которая тоже начинает смеяться, пока они разглядывают меня с ног до головы. Ладно, я и так уже на грани того, чтобы выйти из себя, но теперь, вдобавок ко всему,