Три желания - Майя Марук

не сразу поняла, что эти лианы вижу только я. Остальные мужчины, включая Петра, видели только ребенка, с почерневшими белками глаз и неестественно бледной для этих краев кожей.

— Мы его нашли… — неуверенно начал Закариа. — Мы сюда ходили за водой. Еще после прошлых дождей осталась.

Мужчина показал в сторону, и я действительно увидела природный резервуар, где скапливалась дождевая вода. Это только нам казалась, что пустыня мертва, местные же знали, что все не так безнадежно.

— Ты можешь ему помочь? — с надеждой спросил Закариа.

Петр просто молчал. Третий мужчина старался держаться от тела ребенка как можно дальше.

— Подождите нас снаружи, — попросила мужчин.

Петр сделал несколько шагов в сторону, чтобы дать посторонним выйти. Только убедившись, что мы остались одни, я спросила, перейдя на польский:

— Что произошло?

— Думаешь, они подслушивают?

— Думаю, что вы с мистером Бейлисом не хотите, чтобы ситуация с ребенком стала достоянием общественности. Что случилось?

Пока Петр собирался с мыслями, я осмотрелась. Подобные щупальца я видела впервые. Это не было похоже ни на порчу, ни на проклятье. Вообще ни на что, с чем я, когда либо, сталкивалась до этого дня. Я не помнила описаний подобного ни в одной религиозной книги, ни в одном мифе и даже в сказках не могла припомнить похожего явления.

— Этот ребенок, — начал Петр и осекся.

— Говори как есть.

— Мы не продумали охрану раскопок. Никогда с таким не сталкивались. Было трое детей. Двое не успели ничего взять, а этот схватил один из сосудов. Какой-то недоумок оставил артефакт в открытом боксе. Закариа нашел его тут… В общем, ты видишь.

— Что за сосуд?

Петр подошел к одному из валунов и достал оттуда что-то, что напоминало погребальную вазу. Только сделана она была из той же синей глины, с теми же огненными прожилками. Бок был разбит. На донышке обнаружились капли воды.

— Ваша версия для остальных?

— Они ходили за водой, и нашли ребенка в каньоне. Если явятся его родители, или он умрет, то…

— А зачем вам ходить за водой в каньон, если у вас налажены поставки жидкости? — подбросила другу пищу для размышлений.

— Потому что мы не рассчитали запасов технической воды для работы?

— Может быть, — произнесла я и опустилась на колени, чтобы ближе рассмотреть лианы. — Найди Якуба и объясни ситуацию так, чтобы отец ничего не услышал, и никого не пускай сюда.

Петр возражать не стал и вышел прочь. Я села, скрестив ноги, потерла виски, и попыталась нарисовать в голове картину, произошедших событий: ребенок пробирается на раскопки, убегает, прячется в каньоне. Пустыня, бег, вода. Эта посудина для воришки ценности явно не имела. Но, он набрал в нее воду. Попить? Мою догадку подтвердила едва заметная ранка на губе. То, что пил он со стороны битого края, тоже меня не удивило. Местные дети не обращают внимания на такие мелочи.

— Вода и кровь… — задумчиво произнесла я, пытаясь понять, что это все мне напоминает.

— Лучший активатор для любого заклинания, — голос джинна раздался в другом конце помещения. Через секунду появился и он сам.

* * *

Демон подошел ближе к ребенку и присел, чтобы лучше рассмотреть лианы. Его, в отличие от меня, эта картина не пугала, а местами, даже, завораживала. Он поднял руку и прикоснулся к одной из веток. Та тут же отреагировала на прикосновение переливом огненных жил.

— Вор получил свое, — не отрывая завороженного взгляда от лиан прошептал джинн.

— Он ребенок, — напомнила я.

— Я не утверждал, что он взрослый. Я сказал, что он вор.

Его слова меня покоробили. Задела меня не жестокость джинна, насчет его теплых чувств к людям я особых иллюзий не питала. Меня возмутило то безразличие, с которым он говорил. И то внимание с которым он наблюдал за лианами. Они интересовали демона намного больше, чем умирающий ребенок.

— Он мог пойти на кражу из-за нужды, — продолжала защищать ребенка, пытаясь понять, какие у меня шансы уговорить ифтира помочь.

Справиться без него было почти невозможно. Я понятия не имела с чем столкнулась, а на поиски ответа ушло бы время. Время, которого у меня не было. Невооруженным взглядом было понятно, что жить малышу не долго.

— Из-за нужды воруют хлеб или деньги, — все также спокойно говорил собеседник. — А этот ирс (прим. перевод с египетского диалекта: вор (ругательная форма)) действовал по зову крови. Как и его предки.

— Дети не в ответе за грехи отцов.

— Твое стремление защищать ублюдков и убогих меня умиляет. Сначала эта девка бесхарактерная, теперь воришка, чья жизнь стоит меньше, чем твой шампунь. Та сделаешь миру одолжение, если плод гнилого семени покинет ваш мир.

— А меня умиляет твое наивное желание спасти людей от воров и злодеев. Необычно для шайтана.

Он усмехнулся, но взгляд от лиан не отрывал. Одна из веток дернулась, ребенок слабо застонал от боли. Так стонут те, у кого сил даже на это проявление слабости уже не осталось. Джинн на стон внимания не обратил. Он был похож на игромана, наблюдающего за тем, как прыгает шарик по колесу рулетки.

— Мне плевать на людей. Если хочешь его спасти, заключи со мной договор. Обещаю, щенка избавлю от смерти в подарки. В знак доброй воли.

Несколько лет назад я бы не раздумывая согласилась на его предложение. Тогда я была глупа, самонадеянна и не так цинична. Но сегодня, я понимала, что не рискну своей жизнью даже ради праведника, которому суждено спасти мир от апокалипсиса. Я могла попробовать убедить себя в том, что нужно дать мальчику шанс, что он может исправиться, что жизненные уроки нам даны для того, чтобы становиться лучше. Но жестокая правда состояла в том, что рисковать собственной жизнью ради сомнительного эксперимента я не была готова.

— Что скажешь?

— Скажу, что риск связи с демоном неоправданно велик.

Джинн кивнул. Ребенок снова застонал. Моя убежденность в собственном хладнокровии дала трещину. Это было то мерзкое чувство, которое я ненавидела всей душой. Оно было похоже на то неприятное ощущение из далекого студенчества, когда я спускалась в метро, имея в кошельке денег впритык до стипендии и видела нищую старушку просящую милостыню. Пройти мимо не могла, осознанно делилась копейками, а потом искренне ругала себя за эту слабость, когда средств не хватало даже на метро и идти на занятия приходилось пешком.

Сейчас, глядя на ифтира, я мысленно пыталась просчитать ситуацию так, чтобы не стать жертвой и дать шанс мальчику. Даже понимая, что во многом этот демон был прав.

— Зачем тебе мое тело? — открыто спросила,