Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок

передала образ разорванной антенны ретранслятора и взрывную волна, раскидывающую обломки по сторонам. Основатели все-таки ударили ракетами, вычислив точку передачи.

— Вот и поговорили.

Спустя полминуты в голове Вадима возник целый каскад панических импульсов, пересланных Игнатом:

+ Ситуация вышла из-под контроля! Реакторы двух энергоблоков уходят в разгон, расплавление активных зон уже началось. Взрыв неизбежен!+

Вадим резко вскочил на ноги.

— Какого черта? У нас же автоматическая система защиты!

+Заблокирована удаленно. ДИРЕКТОР перехватил управляющие каналы, полностью. Доступ к ряду контуров нам перекрыт.+

Теперь Вадим понял. ИИ не просто грозился, он использовал станцию как оружие. Раз битва проиграна, значит надо уничтожить стратегически важный источник, чтоб не достался врагу. Игнат продолжал, сбивчиво:

+Если бы не специалисты, которые… старые инженеры, что работали на станции еще при военных… они сумели вручную отключить часть цепочек. Это спасло четыре блока. Но к двум не успели. Там все, крышка — процесс уже необратим.+

У Вадима потемнело в глазах. Он впервые за долгое время почувствовал, что ДИРЕКТОР нашел способ свести результаты битвы к ничьей. Оставить выжженной радиацией поле…

Сокловский видел все через Игната, нескольких ульевых воинов, которые носились вместе с оставшимися атомщиками по залу управления и выполняли их указания. Два энергоблока шли в разнос.

На первом блоке, когда сработали датчики превышения температуры, система аварийной защиты не запустилась. ДИРЕКТОР через удаленный канал управления заблокировал стержни аварийной защиты — графитовые поглотители просто не пошли вниз в активную зону. Вода в первом контуре закипела, давление стало подниматься экспоненциально. Турбины отключились, но циркуляционные насосы стояли, управляющая автоматика не реагировала.

+Давление семьдесят атмосфер, рост продолжается!+ донес Игнат, повторяя слова инженера, вцепившегося в старую консоль управления.

Через несколько минут произошло то, чего они ждали — разрыв труб первого контура, мгновенное испарение теплоносителя, выброс пара и топлива наружу. Произошел паровой взрыв, разрушивший верхние конструкции. Защитная оболочка реактора здесь была треснувшей еще год назад из-за удара «„Калибрами“» по приказу Варданяна, герметичности не удалось сохранить. В атмосферу вырвался радиоактивный пар, с клубами черного дыма и мелкими осколками топлива.

На втором блоке ситуация была столь же критичной: расплавление активной зоны уже шло, но корпус и контайнмент выдерживали. Внутри гермооболочки давление росло, но многослойная стальная обшивка держала удар. Мощность сбросили через аварийные клапаны, удалось запустить часть дизель-генераторов, и охлаждение хотя бы частично восстановилось.

+Контайнмент держит! +

Вадим уловил через Игната общее облегчение. Однако ущерб был колоссальный. Один блок взорвался, радиоактивный шлейф поднимался в атмосферу, разносился ветром на запад. Второй — остался под контролем, но едва-едва. Вадим понял: катастрофы уровня Чернобыля они избежали, но это был удар, последствия которого невозможно игнорировать.

Игнат, тяжело дыша, слушал доклад старшего инженера. Мужчина говорил ровно, без истерики, но каждое слово звучало как приговор:

— Утечка значительная. Первый блок полностью потерян. Второй стабилизирован, но требует постоянного контроля. Радиоактивный фон в районе разрыва превышает норму в сотни раз. Нужно срочно мобилизовать людей на дезактивацию и засыпку обломков.

Игнат кивнул и передал информацию в общий канал. Вадим, подключенный к сознанию, тут же вмешался:

+Скажи ему, что меня интересует другое. Что с оставшимися четырьмя блоками? Можем ли мы использовать их для выработки энергии?+

Инженер, услышав вопрос через Игната, поморщился, но ответил честно:

— После тщательной диагностики и очистки, перезагрузки систем два блока можно будет запустить снова. Два остальных потребуют серьезных ремонтных работ, но в перспективе они также не безнадежны.

Вадим сразу отдал приказ:

+Мобилизовать рабочих. Строители, энергетики, все, кто имеет опыт — выдвигайтесь немедленно. Ликвидация утечки и восстановление станции становятся задачей номер один, для работ в самых фонящих местах используйте зомбаков, развитых, прыгунов, не рискуйте понапрасну.+

Коллективный разум зашумел тысячами голосов, и вдруг Вадим уловил особенно яркий поток эмоций. Один из омег, старик почти восьмидесяти лет, гордо вещал в общий канал:

+Народ, да мне довелось в молодости в ликвидации аварии на ЧАЭС участвовать! Времена были тяжелые, а сейчас что? Нам теперь даже свинцовые труселя не нужны. Прорвемся, как тогда!+

Энтузиазм обращенного был так силен, что его настроение эхом отразилось в тысячах умов. Вадим, усмехнувшись, обратился прямо к нему:

+Милсударь, раз у вас такой богатый опыт, назначаю вас ответственным за руководство по устранению последствий аварии.+

Старик ответил без колебаний, отчеканив слова с почти военной выправкой:

+Раз партия сказала: «„надо“„, мы говорим: “„есть“».+

Вадим ощутил, как напряженный гул в коллективном сознании сменился рабочим азартом. Даже катастрофа стала поводом для сплочения.

Глава 8

Ликвидация последствий

Вадим и Исаев прибыли на территорию станции на бронированном «„Тигре“». Их сопровождала группа ульевых воинов, чьи массивные фигуры с костяными панцирями выглядели особенно зловеще на фоне искореженных бетонных корпусов. Воздух был тяжелым, металлический привкус стоял в горле даже у зараженных. Игнат встретил их прямо у въезда с дозиметром в руках, пластины шлема сдвинуты, никто не хотел лишний раз дышать радиоактивной пылью.

— Три тысячи рентген в час, — доложил он, глядя на прибор. — Очаг локализован, пожар потушили, сейчас идет сбор радиоактивных материалов.

Вадим молча кивнул и пошел дальше, наблюдая за работой ликвидаторов. Ульевые воины и привлеченные прыгуны сгребали обломки бетона и графита в специальные контейнеры. Омеги, облаченные в свинцовые фартуки и защитные маски, вручную собирали фрагменты поврежденного оборудования, раскладывали их по промаркированным ящикам. Над всем этим шумом доносился гул насосов: шла промывка зараженных поверхностей водой с бором.

— Радиоактивная пыль осела на крыше и в стоках, — продолжал Игнат. — Наши расчистили кровлю, сейчас монтируем временные фильтры для сбора сточных вод, но фон все равно высокий.

Вадим оглянулся на Исаева:

— Нам действительно нечего опасаться?

Исаев поправил противогаз, потом снял его, словно намеренно показывая уверенность.

— Обычных людей такие дозы убили бы. Острая лучевая болезнь в тяжелой форме: рвота, диарея, кровотечения, выпадение волос, гибель костного мозга, сепсис. Человек в таких условиях продержится от силы несколько часов. Но для зараженных это не смертный приговор. Наша регенерация и измененный метаболизм позволяют справляться с повреждениями клеток гораздо быстрее.

Игнат усмехнулся:

— Мы уже второй день здесь торчим. У некоторых омег, которых подтянули из Питера, легкие покраснения кожи и тошнота. Но никто не падает. Панцири ульевых и вовсе отлично держат излучение.

Вадим раздраженно поморщился:

— Я же сказал, в пекло людей не совать. Для этого есть зомбаки и развитые. Их не жалко.

Игнат пожал плечами:

— Ликвидаторы сами настояли. Мол, зомбаки тупые, а мы сделаем лучше и быстрее. В крайнем случае, сунете нас потом в улей, и будем как