Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок

Буэнос-Айреса, Лимы давно стало суперульями. Единый центр власти там был невозможен, и Вадим ясно понимал: влезать туда Единству нет никакого смысла. Южная Америка сама себя пожирала.

Африка выглядела еще более бесперспективно. Бардака там было в избытке еще до пандемии, высокая плотность населения в ряде регионов, слабые государства, бесконечные внутренние конфликты. В итоге континент превратился в одно сплошное серое пятно. Там не осталось ни зон безопасности, ни устойчивых анклавов. Местами держались лишь те, у кого оказались ресурсы и оружие: угольные шахты в Южной Африке, нефтяные районы в Нигерии, военные гарнизоны на побережье Красного моря. Но все это было разрознено и лишено перспектив. Даже для Основателей Африка была скорее ресурсной базой, чем территорией для полноценного контроля.

Ближний Восток пал почти полностью. В Тегеране, Багдаде, Дамаске и Каире давно не было государств — лишь ульи. Густонаселенные районы не имели ни малейшего шанса. Оставались лишь мелкие анклавы в пустынях, где зараженных меньше. Но даже там, где сохранились армии или отряды ополченцев, они воевали чаще между собой, чем с мутировавшими ордами.

В Азии ситуация выглядела неоднородно. Огромная плотность населения сделала мегаполисы идеальной почвой для Хронофага. Пекин, Шанхай, Дели, Токио также потеряли прежний вид.

Но кое-кто выстоял. Северная Корея, замкнутая и сплоченная, пережила пандемию почти без потерь. Они не имели вакцины, не владели блокатором, у них не было штаммов, как у американцев или Единства, но был метод попроще и грубее — уничтожать потенциальных зараженных на месте. Это работало, пока границы были плотно закрыты. Но даже там в последние месяцы стали случаться вспышки.

На западе Китая оставалась НОАК и правительство, засевшее в Лхасе и окрестных регионах. Там шли затяжные бои с зараженными, перемежаемые столкновениями с Основателями. Вадим видел в этом признак: мир вступил в фазу, когда даже бывшие великие державы не могли переломить ситуацию.

До этих регионов Единство доберется в самую последнюю очередь. Там не было ни стратегической ценности, ни стабильной опоры. Пусть эти земли гниют дальше, рано или поздно они сами падут в руки того, кто окажется сильнее.

В России Норильск и Воркута чудом пережили зиму, выживая за счет строгой экономии продовольствия и топлива. Но будущее у этих городов было мрачным. Без централизованных поставок они обречены, ни своей сельскохозяйственной базы, ни достаточного производства. Люди там цеплялись за жизнь, но через год-два эти анклавы либо вымрут, либо будут уничтожены кочующими ордами.

Камчатка и Сахалин выглядели устойчивее. Здесь оборону держали Восточный военный округ и силы Тихоокеанского флота. Морские коммуникации еще работали, флот позволял осуществлять какое-то снабжение.

Остальная страна превратилась в дикое поле без власти, цивилизации, где человек перестал быть высшим звеном пищевой цепи.

+Мир большой.+

Подала голос Быстрое Крыло, тоже с интересом разглядывавшая карты. Погрузившийся в раздумья Вадим даже не сразу обратил внимание на появившуюся в кабинете фею, из них действительно получились хорошие диверсанты.

— Да, ты не представляешь, насколько.

+Наш город. Мелкая точка на карте.+

Фея ткнула миниатюрной ручкой на Санкт-Петербург. Чем больше он общался питомцем, тем лучше они понимали друг друга. Менее чем за неделю Вадим научился лучше интерпретировать сумбурные сигналы Быстрого Крыла или, скорее, она научилась лучше структурировать информацию. Общение между феями не равно общению с людьми.

— Работы предстоит много.

+Единство захватит все?+

— Похоже, другого выбора не останется. Враги попытаются нас убить, потому придется убить их раньше.

+Но создатель учил нас быть добрыми.+

— Он правильно вас учил, однако жизнь куда сложнее. Не со всеми можно договориться… Вот как с Основателями получилось. Полгода назад мы с ними вроде уладили конфликт, договорились о мире, а потом выяснилось, что они хотят нас перетравить газом.

+Почему Основатели хотели это?+

— Потому что их… машина не может по-другому. Она так запрограммирована. Как переубедить комара или муху не быть теми, кем они являются?

+Дело в инстинкте?+

Фея выдала неожиданную умную мысль для существа возрастом всего в несколько календарных месяцев.

— Именно, дорогуша! Основателями руководит машина с инстинктом, который нельзя побороть. Для своих людей она является добром, для нас — экзистенциальное зло.

+Экз…+

— Смертельная угроза.

+Понятно.+

— Ты быстро учишься… Завари-ка мне чаю.

Маленькое создание, выдав радостное щелканье, метнулось в сторону чайника с кружками.

Глава 9

Пробуждение

Исаев шагал впереди, держа в руках планшет с записями. Коридоры Дома Советов были приглушенно освещены, гул вентиляции смешивался с мягким шумом кабелей и труб, проходивших прямо под потолком. Вадим молча шел рядом.

Они свернули в узкий переход, за дверью которого находилась комната по соседству с лабораторией Исаева. Внутри пахло антисептиками и медикаментами. Металлическая мебель, белые панели стен и медицинское оборудование создавали атмосферу стерильного напряжения. На койке, подключенная к системам мониторинга и жизнеобеспечения, лежала женщина.

Барбара Холланд выглядела бледной, лицо осунулось после долгой комы и последующего «„ремонта“».

— После извлечения из улья я ее накачал снотворным, — сухо пояснил Исаев, включая одну из консолей. — Рано пробудить, значит потерять. Человек, три года проведший в коме, не должен столкнуться с новой реальностью в лоб. Психика не выдержит.

Он обернулся к одному из подчиненных врачей и коротко приказал:

— Начинаем будить спящую красавицу

Ассистент склонился над аппаратурой. В систему капельницы пошел раствор, нейтрализующий действие седативных препаратов.

— Я превратил ее в омегу, — продолжал Исаев, не отрывая взгляда от показателей. — Но без биохимической перепрошивки на верность альфе. Она такая же, как я. Независимый индивид. Ее таламо-кортикальный транцептор запустится через месяц, когда произойдет полная интеграция.

Вадим нахмурился.

— Ты говорил, что справился.

— Справился на девяносто процентов, — холодно уточнил Исаев. — У Барбары был разрушен гиппокамп вследствие тяжелого менингита и гипоксии. Я использовал регенеративные каскады и перенастроил астроцитарную поддержку, но абсолютной реконструкции быть не могло. Возможны частичные амнестические лакуны.

— Девяноста мало, — жестко бросил Вадим.

Исаев пожал плечами.

— Ее личность сохранена. Я слегка ослабил реакцию страха, чтобы исключить кататонические приступы. Нам нужен собранный специалист своего дела, а не истеричка.

На койке Холланд едва заметно пошевелилась. Линии на мониторе изменили ритм. Красные глаза открылись и метнулись по палате, не фиксируя ничего. Женщина выглядела растерянной.

— Где я?.. — выдохнула Барбара хриплым голосом.

Исаев перешел на английский, задавая стандартные контрольные вопросы:

— Ваше имя? Дата рождения? Профессия? Что последнее помните?

Она отвечала верно. Слова давались нелегко, но речь выглядела связной:

— Я помню… как парамедики везли меня в реанимацию. Мне стало плохо дома… затем тьма.

Исаев скользнул взглядом на Вадима, пока все шло лучше, чем он ожидал.

Постепенно зрение Холланд прояснялось. Она