Башни Латераны 2 - Виталий Хонихоев

не общается ни с кем, чтобы выдать. Так что Тави теперь жила в башне, выполняя мелкие поручения магистра, хотя в первый раз Лео довольно сильно волновался, что магистр ее все же в ледник спать уложит, чтобы остыла к утру. Но и позволить ей повсюду за ним следовать он конечно же не мог.

— Все протер? Отойди. — говорит Элеонора и он — встает, убирает в сторону тряпку и ведро. Магистр поднимает руку, ладонью вниз, повелительным жестом. Лео невольно вытягивает шею, он видел это уже не раз, но каждый раз зрелище было завораживающим.

Каменный пол внизу — зацвел алым, повинуясь ее руке. Огонь вспыхнул и поднялся вверх, жадные языки пламени вскинулись и опали, умирая, а на полу — появились огненный круг магии, идеально расчерченный, разделенный на двенадцать секторов, с управляющими рунами по периметру, с направляющими каналами для сброса энергии.

Лео затаил дыхание. Невербальная магия. Может быть, по силе своих заклинаний, по их мощи магистр Шварц и была магикусом Третьего Круга, по в деле точности и искусности направления потоков энергии — она была на Пятом, а то и на Шестом. Если бы звание Архимага присваивали за точность и изящество, то Элеонора Шварц давно бы щеголяла с рубиновым жезлом. Немногие смогли бы, опираясь только на свою память и без всякой линейки — выжечь на камне такой идеальный круг магии.

Появилась Тави с мертвой крысой в руках. Элеонора молча кивнула ей на круг. Девушка так же молча положила крысу в центр круга и сделала два шага назад. Первое время она все еще пыталась заставить Лео ее прикончить и даже приставала с этим к магистру, но Элеонора сказала, что это его ответственность и она не собирается ему жизнь облегчать. Впрочем, ему до сих пор приходилось следить за тем, чтобы она ела как следует, уж слава Архангелу что в башне с этим проблем не было, магистр любила вкусно покушать и хорошее вино.

Щелчком пальца Элеонора вливает энергию в магический круг, управляющие руны вспыхивают, в воздухе раздается невнятное гудение, проникающее в самые кости. Тяжелые слова отречения от света и устремления во тьму падают с ее губ и мертвое тельце дергается. Раз, другой… крыса переворачивается и встает на лапки, ее глаза-бусинки загораются красным. Лео сглатывает. Круг гаснет, и крыса падает замертво.

— Нет никакой некромантии. — говорит Элеонора: — это лишь ярлыки. Просто кому-то лучше дается Огонь, а кому-то Вода. Я работаю с Огнем, но смогу поднять мертвеца — если буду знать, как именно чертится большой круг на поднятие. У меня получается держать крысу пока подается энергия. Однако это — то, что делали другие. То же что сделал ты — беспрецедентно. Так что несмотря на сто четырнадцатый эксперимент мы блуждаем как слепые посреди колокольного звона на праздники — наощупь. Если бы я сама не видела — не поверила бы. Но я видела. — она чешет кончик носа своим жезлом: — мы уже пробовали и обратно на кладбище самоубийц ее вывезти…

— Мяв! — подает голос Нокс с подоконника.

— И кошку твою использовать в качестве якоря постмортен. Но…

— Может быть попробовать на том месте где Алисия утопилась? — осторожно предлагает Лео.

— Она не утопилась. — отмахивается магистр: — да и места мы не знаем. То, что ее нашли у мостков, где белье стирали ничего не говорит. Ее могли принести.

— Как не утопилась? Она же… все говорили, что она утопилась из-за… ну… — Лео замолкает. Говорить вслух такое не хочется. Но в те дни, еще перед осадой городские сплетники только об этом и говорили, дескать дочка Генриха Торговца ребенка понесла и утопилась, потому как Теодор Ренкорт отказался на ней жениться. Не вынесла позора и утопилась. Но у него язык не поворачивался такое сказать вслух.

— У нее в легких не было воды. Нет изменений в глазных яблоках и кончиках пальцев, характерных для утопленников. — произносит магистр, задумавшись о чем-то своем: — хм, а что если мы нанесем управляющие руны прямо на тело? Нет, глупости. Нам стоит сосредоточиться на воссоздании твоей энергетической структуры на момент воскрешения.

— Погодите, магистр. Я не совсем понял. Если Алисия не утопилась, то… от чего же она умерла?

— Асфиксия. — пожимает плечами Элеонора: — скорей всего ее задушили, а уже потом бросили в воду, чтобы скрыть преступление. Если бы отец отдал тело на вскрытие, то в анатомическом театре при Академии мы бы установили правду и подали заявление в магистрат… однако… — она не договорила, но все было понятно. Такое событие само по себе позор, а уж отдать тело дочери на всеобщее рассмотрение и надругательство Генрих Линдберг и вовсе не мог. Анатомические театры являлись не только местом для изучения строения тел, но и такой вот забавой для городских зевак и студентов, желающих пощекотать себе нервы. А уж когда вскрывать стали бы молодую и красивую девушку, такую как Алисия… тем более что она обучалась вместе с ними и многие ее знали… но сейчас не это было важным. Важным было то, что…

— Так ее убили! Я так и знал, что она не могла покончить с собой, это не в ее характере, она не такая. Это же прекрасно! Значит она не самоубийца! Значит и Господь наш Архангел примет ее на небесах!

— Какая разница, как именно она умерла. Сосредоточься, Леонард, у нас на руках необъяснимое явление, которое мы не можем повторить.

— Но… — первый шок прошел и Лео задумался: — получается, что этот ублюдок Теодор убил Алисию!

— Теодор, Теодор… — поднимает голову Элеонора, открываясь от своего журнала: — ах, да, фон Ренкорт. Талантливый студент, уже Второй Круг Огня. Его отец оплатил факультативы и личное наставничество.

— Это он убил Алисию. — говорит Лео, вспоминая городские сплетни и темная ярость поднимается из глубин души: — он! Она и он… она же ждала ребенка! А он — убил ее, просто чтобы не нести ответственность!

— Хм. Это не доказано. Вообще сомнительно, он же сын фон Ренкорта, мог бы и отступные заплатить. — замечает Элеонора: — и вообще, Леонард, какая сейчас уже разница. Я бы сказала, что «мертвых уже не вернуть», но ведь мы именно этим и занимаемся. У поднятой тобой Алисии была своя личность, она двигалась самостоятельно, а не по приказу, была самостоятельной, могла